Мы с Камилем только лишь переглядывались.

Наконец, мы остановились возле двери без рисунков.

– Толкните ее, – наконец-то, подала голос провожатая.

Я опасливо на нее покосилась.

– А ничего страшного не случится? Точно-точно?

– Толкните ее, – Агриппину будто заело.

– Не то, чтобы я не любила толкать двери… Просто – мало ли – ваши двери такого не любят. Вы бы объяснили все поподробней. Озвучили инструкцию, так сказать. Противопоказания, побочные эффекты… Например: шишки на лбу, гибель… в ста двадцати процентов случаев…

Меня несло по волнам язвительности.

Агриппина хихикала, но повторяла:

– Толкните дверь…

– Может вначале все-таки завещание? – уточнила я без всякой надежды, чисто так, еще немного поерничать.

– Толкните ее…

Ага. Я поняла, что спрашивать смысла нет, поэтому протянула руку, мысленно пожелала себе удачи, и осторожно надавила на дверь. Та сразу же приветливо распахнулась, и мы с сыном вошли в просторное помещение.

– Ну, а чего вы сразу не рассказали, что толкать дверь можно без риска для жизни? И даже здоровья? – спросила я провожатую.

– Дак я не знала, – она пожала плечами. – На каждого владельца двери реагируют по-разному… Вот, видели, там в коридоре такое влажное пятно, которое напоминает фигуру человека?

– Даже так?

– Да нет, я шучу. Это пятно напоминает мунтабракота.

– Кого? Мутанта бра и кота?

– Хи-хи-хи. Ну вы и стендаперша. Раса такая местная, пришла с высоких гор. Вы видели нашего учетчика попаданцев, он вас должен был встретить… Зеленый такой, большой. Он еще очень любит отвечать на вопросы. Но делает это так, что вопросов меньше, увы, не становится.

– А-а-а… Помесь йети и орка? Четкое описание!

– Ну дак! В общем, обживайтесь!

Агрипинна обвела рукой комнату, с минимумом мебели.

Стол, три стула, диван. Вот и все. Казалось – их нарочно расставили вдоль стен, чтобы в центре проводить олимпиаду.

Мебель выглядела мягкой, удобной, приятного цвета кофе с молоком.

Стены, правда, сильно оставляли желать лучшего: местами краска облупилась и сквозь фигурные трещины жилами проступала сероватая известка.

Двери в спальни и ванные, судя по тому, что одни на вид выглядели деревянными, а другие – пластиковыми, с узорами в форме капель, тоже как будто уже многое повидали. Хотя, должна признать, сохранились они лучше, чем стены.

С потолка свисали лампочки на проводах.

Причем, провода были изогнуты, связаны в несколько узлов, скручены, словно нитки в катушке… Короче говоря, подход казался креативным, только что-то у них тут явно было недоработано… Как будто в качестве ремонтника выступал Пикассо, а в качестве меблировщика – Малевич – создатель «Черного квадрата», явно решивший повторить шедевр минимализма.

– Мда… Тут не самый лучший ремонт, – неосторожно обронил Камиль.

Агриппина покосилась на него с осуждением.

И тут послышалось:

– Посмотрела бы я на тебя, если бы по тебе бегало стало варваров, и занималось вандализмом без перерыва! Фу таким быть! А еще будущий препод!

– Я пока только сын будущего препода, – поправил Камиль неведомую ворчунью. – А вы кто?

– Живое здание, кто ж еще? Или с тобой неживые постоянно говорят? Тогда, дружок, тебе надо к нашим врачам. Они быстренько мозг оплавят, вынут, прольют зельями…

– Не-не! Обойдусь без чудес вашей медицины! – быстро парировал Камиль. – Живое здание?

– Да. В нашем мире на разных планетах подобные есть. Вот и Матрона – как раз из таких, – пояснила Агриппина, – И она о-очень чувствительна!

– Да я уж понял, – вздохнул Камиль. – Простите. Обидеть вас не хотел.

– Да мы с вами интерьерчик подправим. Вы ж тут жить будете, энергию мне дадите. Вот я и сделаю все чики-пики…