Примерно восемьдесят-девяносто лет назад возник так называемый консервативный иудаизм. Приверженцы этого учения сказали: «Давайте вернемся в круг». Надеюсь, вас не заденет, если я скажу, что они до сих пор ходят кругами. Мало кто может определить, что такое консервативный еврей, не обратившись к более широкому смыслу этого слова – законсервировать все возможное из ортодоксальной традиции, живя в современных условиях.

Я никогда не покидал круг, несмотря на то, что это причиняло мне большие неудобства. Вместо этого я начал исследовать свои корни для того, чтобы этот круг расширить. Я спрашивал себя: «Кто я? Что из еврейской традиции я могу соблюдать, будучи при этом современным человеком, живущим в нынешнем столетии?»

Позвольте, я расскажу вам историю, которая произошла со мной в начале сороковых годов. Я был тогда новичком в Нью-Йорке и должен был проводить свадьбу в Стейтен-Айленде. Я не знал точно, где находится Стейтен-Айленд, знал только, что это один из районов Нью-Йорка. Свадьба была назначена на шесть, и я положил себе час на дорогу. Я не представлял себе, сколько уйдет времени, чтобы добраться туда на метро, пароме, такси… Короче, я приехал на час позже назначенного времени. Жених с невестой, их родители, хозяева ресторана – все негодовали.

Я провел свадьбу и остался на прием гостей, чтобы объяснить причину своего опоздания. Я объяснил, что произошло, и рассказал им о традиции, согласно которой опоздание раввина на свадьбу – это хороший знак для молодоженов: их брак не распадется.

После того как я закончил свою речь, один из родственников, явно ученый муж, возразил, что никогда не слышал о подобной традиции. Я ответил:

– Ну конечно, вы не слышали! Мы только начинаем ее! А как, вы думаете, рождаются традиции?

Итак, вот что я понял пятьдесят лет назад: наше предназначение заключается в том, чтобы добавить к созданному нашими праотцами новые традиции, потому что мы живем в новом мире. Не подменять, а добавлять!

Позже я вернулся к своим еврейским корням и внимательно рассмотрел традиции, которым следовал с детства. Я и по сей день изучаю каждую традицию, спрашивая себя: придерживаясь ее, стану ли я лучше как человек, как муж, как сосед, как раввин?

Если да, то я следую этой традиции, независимо от того, какому течению она принадлежит. Она может быть мистической, каббалистической, хасидской, реформистской, консервативной или даже той, которую я сам только что изобрел. Если ответом на мой вопрос будет «Да», я следую ей!

Если нет, то я все равно не отбрасываю ее, как это делают многие реформисты. Я просто отставляю ее в сторону. Может быть, завтра – кто знает? – она меня вдохновит.

Мой отец любил рассказывать историю, основанную на каббалистическом учении. Во время сна наша душа покидает тело. Она поднимается наверх, где докладывает о делах прошедшего дня. Там, на небе, происходит заседание ночного суда, который выслушивает души. Некоторые души не получают разрешения вернуться, и наутро мы узнаем, что этой ночью человек умер.

Просыпаясь утром, я вспоминаю эту историю и радуюсь, что жив. Как это здорово! Каждое утро я медитирую и произношу: «Модэ ани (благодарю тебя, Всевышний, за жизнь). Ше-хэ-хэ-зарта би нишмати (Ты возвратил мне душу мою)».

Вот в чем я вижу разницу между счастьем и радостью. Это не словарное определение. Это из сферы духа.

Счастье обращено наружу, его можно купить в магазине. Оно имеет отношение к вещам – к красивому дому, машине, деньгам в банке, положению в обществе, семейному благополучию.