День был ясный и тихий. В село Воскресенское через реку народ валом валил. Возле церкви двумя длинными рядами стояли нищие, убогие, слепые, хромые – все, ждущие медного гроша, тот люд, который мог быть исцелен только разве Христом. По улице от трактира до церкви стояли палатки, и на козлах – лотки с разными сладостями и пряностями. В церкви, набитой народом, шла служба. Кладбище переполнено нищими, торговыми людьми и почитателями праздника. Большая часть пришла помянуть своих родственников и друзей с самоварами, кофейниками, водкой и закуской. На кладбище шумно, потому что многие, не дождавшись крестного хода, уже успели справить поминальную тризну, а на тризне, как известно, наш православный народ не столько ест, сколько пьет. Так начинался праздник.

«Вот церковные люди ударили в колокола. Церковные двери распахнулись настежь, и из них показались хоругви, потом фонарь, запрестольный крест, за ними сборная братия, далее огромное количество образов, которые большею частью несли благочестивые женщины и мальчишки, любящие всевозможные церемонии. Наконец, появились батюшки, а за ними огромная масса народу. Народ, один за другим, составив длинный ряд, нагибаясь лицом к спине соседа, проходил под образами, как под воротами. Все это было очень занимательно и весело. Крестный ход должен был обойти все близлежащие улицы.

Родители давали мне 5 копеек, чтобы я поставил к иконам свечки и положил на тарелку, с которой обходил церковный староста. Я, бывало, клал на тарелку 2–3 копейки, а сдачи брал пятак или гривенник, и так обеспечивал себя деньгами на весь праздник».

Второй класс Вася закончил хорошо, его перевели в третий или, как тогда говорили, «в старшие». В старших он учился тоже хорошо по всем предметам. Уроки были чтение, чистописание, изложение, диктант. Он наизусть выучил стихотворения: «Без отца», «Утопленник», «Смерть Сусанина», «Не ветер бушует над бором» и другие.

Вася не любил изучать Евангелие и закон Божий. Плохо давались ему и молитвы. За эти предметы ему здорово доставалось от батюшки, а также от родителей. Славянский язык читать не мог и плохо, с трудом переводил на русский.

«Батюшка каждую субботу приходил в школу и проводил урок «Закон Божий». Бывало, не ответишь ему на вопрос или не выполнишь домашнее задание, то он поставит на ноги и заставит стоять весь урок. Однажды я забыл дома учебник «Закон Божий», батюшка отправил меня домой за ним. С конца деревни пробежал 4 версты туда и обратно по грязи в лаптишках. Весь мокрый от пота и грязи вернулся в школу. С тех пор я не стал забывать свои учебники».

Зимой в школу привозили «живые картины». Вечером приходили взрослые, с них брали деньги, а школьников пускали без денег. На пол ставили аппарат, как у фотографа, а на стену вешали белую простынь. В аппарат вставлялись пластинки, а на простыне получалось изображение. «Фотограф» читал содержание картинки. Было интересно смотреть на живые картинки, и все ребята старались как можно ближе приблизиться к картинке и пощупать ее руками.

В школе часто взрослые парни и девчонки ставили спектакли. Особенно интересно было, когда на сцене стреляли из ружья или пистолета.

В школе для детей из бедных семей были организованы горячие завтраки и обеды. Утром сладкий чай с печеньем или пряниками. В обед молочный суп и каша.

Несколько раз в школу привозили кожаную и валеную обувь, ситец и материю. Давали только беднякам. Для распределения создавалась специальная комиссия. Васе один раз дали материю на рубашку.

Дождливой осенью 1917 года в деревню пришла весть о том, что в Петербурге произошла Октябрьская социалистическая революция. Она принесла деревне большие изменения. Бедняцкое крестьянство получило равные права на пользование землей. Впервые семья Замысловых получила надел земли на 9 душ.