— Манибас… отпусти… - прохрипела она неожиданно для себя, чувствуя, как сознание начало покидать её, вместе с остатками воздуха в лёгких. - Мне нечем дышать.

И совершенно неожиданно, бурвадег послушался её и разжал руку, позволив эльфийке упасть к своим ногам, заходясь в безудержном кашле.

Давясь и хрипя, Нера всё же подняла на него взгляд, ведь дала себе слово не закрывать глаз перед ликом смерти. А орк вдруг как-то странно фыркнул, будто бы даже одобрительно, и, поднеся обе руки к шлему, чем-то щёлкнул на нём, отсоединяя свою жуткую маску.

Нера внутренне сжалась, ожидая увидеть мерзкое, изуродованное гримасой ненависти лицо полузверя, но едва не охнула от удивления, ведь не ожидала, что оно окажется таким… красивым.

Разумеется, по-своему и уж точно совершенно не эльфийской красотой. Черты орка не были изящны и тонки, а совсем наоборот. Его внешность была совершенной противоположностью эльфийской: тяжёлая челюсть, низкие скулы, создававшие глубокие впалые ямки на щеках, прямой, словно в граните высеченный нос, тёмные, кустистые брови, нависающие над живыми, холодившими чистейшим льдом глазами. Образ какой-то дикой, противоречивой красоты дополняли мясистые, ярко очерченные губы и белые клыки, слегка выступавшие над верхней из них. Словно у дикого кабана, только во много раз меньше.

Нерандиль снова начала задыхаться, но теперь уже не из-за руки, передавившей горло, а совсем по другой причине. Её тело словно на миг перестало слушаться - сердце в груди забилось так часто, как не заходилось в самые жуткие и опасные минуты её жизни, к лицу прилила краска, а глаза защипало от слёз… но ей хотелось плакать не от страха. К своему ужасу, Нерандиль поняла, что испытывает… радость? Это ни с чем не сравнимое чувство лёгкости и парения, когда принимаешь благословение богини Лантишан. Чувствуешь её благодать и любовь, наполняющую твоё тело теплом и силой, отдающиеся лёгким покалыванием в кончиках пальцев.

...Он, не отводя взгляд, смотрел на неё сверху вниз, а потом вдруг медленно опустился на одно колено, пригнувшись, чтобы оказаться с эльфийкой на одном уровне.
— Арана… — прошептал он что-то на своём наречии и вдруг поднёс огромную руку к её лицу, заставив эльфийку в ужасе отпрянуть в сторону.
Но бурвадег словно и не заметил этого — наклонившись чуть вперёд, он одним пальцем убрал соломенный локон от её лица и склонил свою косматую голову набок, явно разглядывая её.
— Ты сложила оружие?
— Ч-что? — не поверила своим ушам Нера. — Я что?
Переспросила и бросила взгляд за широкую спину орка. Где-то там, отброшенный в высокую траву, лежал её лук. Или то, что от него осталось, если учесть, с какой силой бурвадег вырвал его из её руки.
— Говорю, ты сдалась? Или станем драться ещё?
От жуткого акцента этого дикаря резало слух, но говорил он вполне сносно и вряд ли путал слова. Просто смысл его слов был ей совершенно неясен. Ведь зачем спрашивать, сдалась ли она, если сам всего мгновение назад оставил её без оружия? Или что же, он пытается узнать, станет ли она сопротивляться, если ему вздумается оставить её в живых? Но это тем более глупый вопрос, во-первых, потому что она никогда не перестанет сопротивляться, даже если окажется связанной, парализованной или всё вместе, а во-вторых, потому что бурвадеги — налётчики, жестокие убийцы, и всем известно, что они никогда не берут пленных.
— Почему спрашиваешь? — спросила Нера, дерзко вздёрнув нос. — Боишься проиграть? Может мне тебя ещё предупредить перед тем, как удар исподтишка нанести?