Для Руперта то был момент торжества. Но продлился он недолго – почти сразу же молодой человек почувствовал что-то неладное. Так как настоящий Квентин выглядел сконфуженным и очень смущенным, в то время как второй Квентин широко улыбался с неприкрытой радостью.

Он похлопал своего смущенного двойника по спине:

– Все в порядке, Квентин. Наверное, когда-нибудь все равно пришлось бы выпустить кота из мешка. Можешь им сказать, кто я такой.

Почтенный незнакомец выпрямился.

– Это, сэр, – заявил он с упреком в голосе, – мой хозяин, лорд Листердейл, сэр.

В следующую минуту произошло много событий. Во-первых, самоуверенность Руперта полностью испарилась. Не успел он понять, что происходит, потрясенный сделанным открытием, с широко отрытым ртом, как почувствовал, что его мягко ведут к двери, и дружеский голос, знакомый ему и в то же время незнакомый, произнес:

– Все в порядке, мой мальчик. Никто не пострадал. Но я хочу переговорить с вашей матерью. Вы очень хорошо поработали, так ловко все разнюхали…

Он стоял на лестничной площадке, глядя на закрытую дверь. Настоящий Квентин стоял рядом с ним, и с его губ лился поток объяснений, произнесенных мягким голосом. В комнате лорд Листердейл стоял перед миссис Сент-Винсент.

– Позвольте мне объяснить, если я сумею!.. Всю жизнь я был большим эгоистом, и однажды я это осознал. Я решил, что постараюсь для разнообразия проявить немного альтруизма, и, будучи потрясающим глупцом, начал свою карьеру фантастически. Я разослал пожертвования в разные фонды, но чувствовал необходимость что-то сделать – ну, что-то личное. Мне всегда было жаль людей того класса, который не может просить, а должен страдать молча, – обедневших дворян. У меня в собственности много домов. Мне пришла в голову мысль сдавать эти дома людям, которые… ну, тем, кто в них нуждается и кто способен их оценить. Молодым парам, стремящимся пробиться в жизни, вдовам, имеющим сыновей и дочерей, начинающих жизнь… Квентин всегда был для меня больше чем дворецким – он мой друг. Я позаимствовал его личность. У меня всегда был талант актера. Эта идея пришла мне в голову однажды вечером по дороге в клуб, и я отправился прямо к Квентину, чтобы обсудить ее с ним. Когда я узнал, что мое исчезновение вызвало беспокойство, я устроил так, чтобы из Восточной Африки пришло письмо от меня. В нем я дал исчерпывающие инструкции своему родственнику, Морису Карфаксу. И… ну, вот и вся история.

Он довольно неловко умолк, бросив умоляющий взгляд на миссис Сент-Винсент. Она стояла очень прямо и смотрела ему в глаза.

– Это был добрый план, – сказала наконец женщина. – Очень необычный, но он делает вам честь. Я вам очень благодарна. Но, разумеется, вы понимаете, что мы не можем остаться?

– Я этого ожидал, – ответил он. – Ваша гордость не позволит вам принять то, что вы, наверное, назовете благотворительностью.

– Разве это не так? – ровным голосом спросила миссис Сент-Винсент.

– Нет, – ответил он. – Потому что я прошу кое-что взамен.

– Кое-что?

– Всё. – Голос его был звучным голосом человека, привыкшего повелевать.

– Когда мне было двадцать три года, – продолжал Листердейл, – я женился на девушке, которую любил. Она умерла через год. С тех пор мне было очень одиноко. Я очень хотел найти определенную даму, даму моей мечты…

– Разве я такая? – очень тихо спросила она. – Я такая старая, такая увядшая…

Он рассмеялся:

– Старая? Вы моложе обоих ваших детей. Это я стар, если хотите.

Тут, в свою очередь, прозвенел ее смех, мягкий и озорной.

– Вы? Вы до сих пор еще мальчишка. Мальчишка, которому нравится переодеваться в маскарадную одежду.