Чувство вины за нацистский геноцид, которым некоторые объясняют такое снисходительное отношение, сегодня играет меньшую роль, нежели стратегические интересы Запада, представляемые Израилем в регионе. Интересы эти вкупе с верованиями протестантов-евангелистов составляют основу нееврейского сионизма (об этом движении, возникшем куда раньше сионизма еврейского, поговорим ниже). Однако поддержка Израиля западными руководителями осуществляется вопреки общественному мнению: большинство жителей западных стран считают, что Государство Израиль представляет собой угрозу международной стабильности.

Известно, что в основе любой формы национализма лежит некое «воображаемое сообщество» [8], однако искусственность некоторых сообществ явно обнаруживается уже с первого взгляда. Европейский национализм был создан на основе местного самосознания, из которого впоследствии сформировалось самосознание национальное. Парадоксально, но политический сионизм [9] является одновременно и типичным, и уникальным примером такого подхода.

В основу Государства Израиль положена идеология этнического национализма, возникшая в позапрошлом веке в Центральной и Восточной Европе. Для разрешения присущего именно Европе «еврейского вопроса» европейцами, по образу и подобию национализма европейского образца, был создан его «еврейский» вариант – сионизм. Сионистам пришлось потратить немало усилий и средств для того, чтобы за один век переселить в Палестину половину евреев мира. Переселились туда не только люди, но и их кошмары об ужасах погромов в царской России (в основном в Украине и в Молдавии). Это сильно повлияло на социальный климат османской Палестины начала прошлого века, где на тот момент вполне мирно сосуществовали различные религиозные, этнические и языковые группы. Еще более глубокий отпечаток оставили последствия нацистского геноцида, задуманного в Европе и осуществленного европейцами против европейцев. В итоге на территории Палестины было образовано скроенное по европейским лекалам национальное государство, приверженное западным интересам и утверждающее свою европейскую сущность.

На заре XX века этнический национализм, уже укоренившийся к тому времени во многих странах Европы, где присутствие меньшинств издавна вызывало напряжение, стал принимать форму «научного расизма». Крушение четырех многонациональных империй, произошедшее после Первой мировой войны, привело к усилению националистических настроений в Восточной Европе и созданию на основе этих империй новых государств. В то же время Великобритания не только оберегала, но и стремилась расширить свою империю, что и объясняет возникновение декларации Бальфура, поддержавшего в 1917 году идею создания «национального очага еврейского народа в Палестине» [10]. Официальное признание сионизма сделало его неотъемлемой частью европейской колониальной политики. Не стоит забывать, что тогда термин «колониализм» не имел современного уничижительного оттенка: например, главным финансовым учреждением сионистского движения был Еврейский колониальный трест (Jewish Colonial Trust), переименованный затем в Национальный банк, или Банк леуми.

Уникальность сионизма состоит в том, что его идеологи были вынуждены создавать единый «еврейский народ» из разбросанных по миру людей, у которых, кроме религии, было мало общего. Сионистам пришлось не только сформировать и привить евреям исторически чуждое им национальное сознание европейского типа, но и создать для них общий язык. Первые сионистские поселения в Западной Азии были основаны по примеру европейских колоний в Африке, Австралии или Америке, однако подавляющее большинство евреев не воспринимали себя как отдельную нацию, или, как называли ее сторонники созданной в 1882 году Лиги антисемитов [11], особую расу.