Единый выдох и летящий над столом шепот. После слов князя все внимание направлено на светловолосого. Протестующий возглас замирает у меня на губах. Как бы сильно Марций Севрус ни ненавидел людей, он никогда не пойдет на подлог.

Ламберт по-прежнему бледен, словно увидел живого мертвеца. Поймав мой вопросительный взгляд, полукровка кивает в ответ на невысказанный вопрос и шепчет одними губами: «Это он!»

Все потеряно. Труд многих месяцев, средоточие надежд. Мелькнувшая на горизонте победа оборачивается сокрушительным поражением, а на лицах правителей читаются облегчение и насмешка. Они уже готовы объявить таном этого незнакомца в доспехах воина, не думая, что он чужак для клана, не задаваясь вопросом, где был наследник последние десять лет и куда может исчезнуть снова.

Просто за то, что он – чистокровный фэйри.

– Рэндольфу леан Фианнамейлу сейчас должно быть не больше двадцати. Несовершеннолетний юнец. Ваш протеже, кажется, несколько старше.

Ламберт протестующе сжимает мою руку под столом, но это бесполезно. Пусть он узнал брата, я не сдамся!

Буду драться до последнего.

Глаза Марция Севруса полыхают гневом:

– Ты обвиняешь меня в подлоге, человечка лорда-Стража?

– О, нет! Всего лишь пытаюсь понять, как случилось, что наследник старше, чем должен быть?

– Рэндольф! – в голосе князя слышен приказ, но фэйри только пожимает плечами.

– Так получилось.

– Замечательное объяснение. Спасибо, теперь все понятно, – я чувствую, как мои губы раздвигаются в злой усмешке. В такие минуты я и впрямь ощущаю себя голосом Элвина – говорю с его интонациями и его словами. – А задумывались ли вы, сиятельные князья и достойные таны, каким правителем будет тот, кто сбежал от своего Предназначения еще в детстве?! Кто не знает своего рода? Кого никогда не учили править – вас ведь не учили, не так ли, Рэндольф?

Бесполезно! Сиятельным князьям и танам плевать на заботы клана! Лишь бы не допустить правления полукровки и победы человечки в споре!

– Заткните ее кто-нибудь! – возмущается Стормур.

– Она – Голос Стража, а заткнуть Элвина всегда было сложной задачей, – княгиня Иса развлекается, это видно по ее лицу. Я оправдала ее ожидания, пусть и совсем не так, как собиралась.

Поднимается шум. В голосах я с изумлением ловлю обрывки речей в защиту своего подопечного.

Неужели мне удалось поколебать их неприязнь?! Снова безумным, ясным огнем вспыхивает надежда…

Они сомневаются, значит, не все потеряно.

…и тут же гаснет при взгляде на лицо Марция Севруса. Пока жив Рэндольф, он не допустит признания Ламберта.

Внезапно объявившийся наследник молчит. Его лицо – карнавальная маска Вольто [2], равнодушная и пустая.

– И вот еще вопрос. Как получилось, что наследник рос так вдалеке от дома и обучался ремеслу воина, а не правителя? Вы ведь воин, Рэндольф, не так ли? Да еще и вассал Марция Севруса, – заключаю я, рассмотрев клеймо князя Церы на доспехе и рукояти меча.

– Клинок, – все так же равнодушно отвечает фэйри.

– Что, простите?

– Я Клинок князя, – он говорит об этом без малейшего стыда, даже с каким-то внутренним достоинством.

По фэйри бежит возмущенный ропот. Превратить равного, будущего правителя в свою вещь, свой клинок… Признание выставляет Марция Севруса с самой неприглядной стороны. Особенно если вспомнить, что никто не знает, что именно случилось с сыном тана Танцующих-с-Ветром десять лет назад.

Мне хочется расцеловать наследника тана Фианнамейла за его признание. Раб не может быть правителем! Я поднимаюсь, чтобы сказать об этом, но негромкий, ровный голос Рэндольфа обрывает мой порыв.