…В ковропорт мы приехали за час до прибытия ковра-самолета из Америки.

Мы запарковали избушку перед теремом ковропорта (то еще удовольствие, доложу я вам – таксисты, самобеглые телеги провожающих и встречающих – почти вся площадь была заставлена транспортом. Хорошо, что нашей избушке места для парковки требовалось совсем немного – мы втиснулись между двумя грузовыми телегами – дальнобойщиками с надписями «Бродяга» на боках, и пошли в терем ковропорта.

– Градоначальник совсем не шевелится! – сказала Яга.

– Это ты о чем? – не понял я.

– О парковках, конечно же! – сказала Яга – Если так и дальше пойдет, совсем некуда встать будет в Москве! Придется избушку бросать посреди города, а самим на подземке трястись!

– А что – сказал я – Подземка – это удобно! Без пробок и парковаться не нужно!

– Ага! – сказала Яга – И толкаются со всех сторон! А если кто в кольчуге?! Или с секирой?! Того и гляди, пырнут и поминай, как звали!

– Не было таких случаев еще… – ответил я. – Вроде…

– Еще! – почему-то возмущалась Яга – Вроде! А что, надо ждать, когда случай случится?!

– Нет, не надо – ответил я – Слушай, пойдем чай попьем! С калачом, как ты любишь!

Яга подобрела, и мы попили вкусного смородинового чаю из огромного самовара с вкуснейшими маковыми калачами. До ковра Рака оставалось десять минут, и мы просто сидели перед огромным окном, наблюдая, как приземляются и взлетают ковры-самолеты. Наконец, он повис над полем ковродрома – огромный, как небольшое картофельное поле, полосатый, как красно-белый матрас, с бело – красно-синими кистями по углам. Ворона на столбе объявила, что совершил посадку ковер-самолет из Америки. И тут появился он. Нет, ОН! Он медленно шагал по дорожке к терему ковропорта. Одетый в джинсы, синюю рубаху, сапоги из дорогой кожи, он шагал плавно, успевая на ходу играть мускулами под рубахой. У него было узкое лицо, выгоревшие волосы, трехдневная, очень красивая щетина, аккуратные усы и серые глаза с каким-то цепким взглядом. На голове – белоснежная шляпа с загнутыми краями, как у Соловья. Вообще, Соловей пояснил как-то, что такие шляпы называются ковбойскими, потому что их носят ковбои – американские погонщики коров. Пастухи. Наши ковбои ходят в простых холщовых шапках, в которых носят свистки, краюхи хлеба, соль и прочую мелочь. А американе… Они всегда все усложняют! Вообще, я немного разочаровался. Я ожидал широкоплечего, высокого и мощного витязя, а к нам шагал какой-то невысокий, жилистый, явно, очень шустрый парень. Но зато девушки и женщины, попав под воздействие его крутизны, тут же закатывали глаза и оседали на пол. Клянусь, они валились на пол, как спелые колосья, испуская томные вздохи! Я решил хоть как-то вмешаться в эту вакханалию обожания, сделал шаг вперед и протянул Раку руку для приветствия.

– Иванушка – представился я.

– Рак Хоррис – небрежно ответил Волкер, сжимая в зубах сигару. Похоже, у нас на одного курильщика стало больше! Я пожал руку Раку. Обычное рукопожатие – ничего особенного! Крепкое, мужское рукопожатие! Не было порхоже, что это пожатие самого сильного богатыря на свете. Если, например, сравнивать с рукопожатием того же Ильи Муромца, который буквально крошил твою ладонь, сам того не замечая, то ничего особенного. Просто крепкое пожатие, и ничего больше. А пафосу-то нагоняли!

– Добро пожаловать в Москву! – сказала Яга, подходя к нам. По случаю встречи важного гостя, она была нарядная, как никогда – бирюзовая юбка из тончайшего шелка с двумя разрезами по бокам, высокие синие сапожки на каблучке, синяя шелковая блузка, расшитая блестками. Широкий атласный пояс бирюзового цвета стягивал ее тонкую талию. И честное слово, мне показалось на полсекунды, что когда Рак Хоррис посмотрел на Ягу, он сам едва не рухнул на пол, закатив глаза.