— Галчонок, я всё тебе объясню, — бормочет торопливо.

— Ничего ей нужно объяснять, Даша. Галя сейчас выйдет и подождёт нас в коридоре, — он даже не пытается прикрыть свою напряжённую плоть. — Я сам поговорю.

Сидит, широко расставив ноги и усмехаясь. Знает, что он хозяин положения. Наслаждается тем, что две девушки стоять сейчас напротив и смотрят на него. Купается во внимании. Знает, как он хорош. Знает, сколько значит для меня.

Значил.

— Не боишься свой стручок продуть? — я выгибаю бровь.

— Выйди. И что ты на себя нацепила? — поднимается резко, подходит.

Нависает надо мной. Вновь давить массой тела. Пытается заставить меня отступить. Знакомый сильный запах тела ударяет в нос. Я прикрываю глаза. И всё же отступаю назад, увеличивая между нами расстояние. Уверена, Даша насквозь пропиталась его запахом.

От этого становится тошно. И мерзко. Я ведь верила ей. Верила, как никому другому. Всё рассказывала.

— Выйди. Я снова повторять не стану, — глаза опасно блестят.

Верхняя губа подрагивает, обнажает верхние зубы. Я знаю это выражение лица. Потом, как правило, следует удар.

— И даже не попробуешь оправдаться? — коктейль, кажется, придал мне сил.

— Пошла. Вон.

Каждое слово цедит сквозь зубы. С удушающей ненавистью. Будто меня он поймал на месте преступления.

— Ладно, — хмыкаю, пожимая плечами, хотя хочется заплакать.

Вопреки всему больно. Вопреки всему грудь обжигает будто кипятком.

— Галь, — за время моего короткого диалога с мужчиной, Даша успела одеться.

Нагнала меня в коридоре, схватила за руку. Сжала. Я брезгливо сбросила руку той, что считала подругой. Той, которой я рассказывала все подробности.

— Не трогай меня, — говорю тихо, с угрозой.

Я не ожидаю от себя таких чувств. Такой ненависти. Такого желания причинить боль.

— Галь, позволь всё объяснить. Я не могу оправдать свой поступок. Я знаю, что это невозможно оправдать. Но прошу тебя выслушать. Услышать.

— Нет. Ты знаешь всё. Знала, когда на него запрыгивала. Знала, что он делал со мной, — я рычу.

— Ты просто дура, Галя. Ты не понимаешь, какой он мужчина, — резко меняет тон. Говорит с самодовольством. — Ты просто не могла дать ему того, что ему так необходимо. Ты ещё маленькая, — усмехается с сочувствием.

— Просто меня нельзя ещё иметь без последствий, — говорю отрывисто. — Взрослый дядя боится ответственности. Боится оказаться за решёткой. Нашёл девушку, которая готова раздвинуть ноги по щелчку пальцев. На чувства не рассчитывай. Он не умеет любить никого кроме себя.

— Тварь, — лицо девушки, которую я считала подругой, искажается. — Какая же ты тварь!

— Сомнительное заявление, Даша. Учитывая, где и в какой позе я тебя застала.

— Ты же сама говорила, что уходить от него собралась! — кричит, сжимая кулаки. — Зачем он тебе нужен? Отдай его мне!

Я трусливо оглядываюсь. И к своему ужасу вижу, что он стоит у стены, скрестив руки на груди и слушая наш разговор. Глаза мужчины сужаются, вся поза становится подобранной. Он готов наброситься на меня. Он услышал.

— Даша, поезжай домой, малыш. Я позвоню.

— Хорошо, — девушка недовольно поджимает губы, разворачивается и уходит.

Послушно. Как преданная собачка.

Малыш.

Он назвал её "малыш".

Со мной он никогда не был настолько ласковым. Скриплю зубами.

Всё равно больно.

Я шагаю к лестнице вслед за Дашей.

— Стоять, — рычит мне в спину.

Я вжимаю голову в плечи, но упрямо иду вперёд. Нет. Я ждать не стану. На людях он ничего мне не сделает.

— Стоять, я сказал. Ко мне повернись.

Мужчина нагоняет меня. Сжимает стальными пальцами, причиняя дикую боль. Я вскрикиваю, жмурюсь, приседаю от боли.