Шли минуты. Чуть раньше Эллис снял наручные часы и спрятал их в бумажник, чтобы защитить от влаги. Не выдержав, он снова достал их и увидел, что девушка ушла двадцать минут назад. Двадцать минут! Что она там делает? Неужели не вернется? Он попробовал привстать и выглянуть из траншеи, но боль заставила его лечь снова. Оставалось лишь смотреть в угрюмое небо, подставив лицо дождю.

Внимание Эллиса привлек новый звук: приближался поезд. Прогрохотав по рельсам, он замедлил ход и наконец остановился у перрона. Эллис сразу же вообразил, как Грейс заходит в вагон и устраивается в уголке. Представил, как она – бледная, встревоженная – выглядывает в окно, чтобы убедиться, что ее никто не видел. Поезд тронулся. И вот уже она катит себе подальше отсюда. Эллис вцепился в мокрую землю, пытаясь отогнать мысль, что она его бросила и он остался здесь один, предоставленный сам себе.

Затем он услышал глухой стук шлагбаума. Наверное, с похожим звуком открывается люк в помосте виселицы. Эллис содрогнулся, рука его взметнулась к горлу.

Уже теряя надежду, он услышал ее шаги. Увидел, как по краю траншеи скользнул луч фонарика.

– Выключи, дура! – в бешенстве крикнул Эллис. Она что, спятила – размахивать фонариком у всех на виду? Ах да, она же его не слышит. Когда девушка спустилась в траншею, он сердито выбил фонарик у нее из рук.

– Все в порядке. – Подняв фонарик, она опустилась на колени, в жидкую грязь рядом с Эллисом. – Нас никто не увидит. Пришлось включить. Там темно и мокро.

Луч фонарика осветил траншею. Эллис увидел потемневший от дождя песок, свою вывернутую ногу, мокрые брюки, насквозь промокшую девушку. Ее волосы, висящие крысиными хвостиками, и, конечно же, чудовищную шляпку.

– Попробую подлатать вашу ногу, – сказала Грейс.

С собой она принесла большую сумку и два ярких зонта от солнца. Дышала девушка тяжело, но на вид была совершенно спокойна. Теперь, когда она была рядом, Эллис почувствовал себя увереннее.

– Дождь теперь надолго, да? – сказала Грейс, раскрывая зонт. Она говорила бодрым тоном заправской медсестры – по всей видимости, машинально.

Не сводя с нее взгляда, Эллис кивнул и подумал: не такая уж она дура. Сам он вряд ли догадался бы прихватить зонт.

Грейс закрепила зонт на краях траншеи, чтобы тот образовал купол над головой у Эллиса. Было приятно наконец-то укрыться от дождя.

Когда девушка раскрыла второй зонт и поставила его рядом с первым, Эллис одобрительно кивнул. Оба купола полностью заслонили их от непогоды. Из-за веселой расцветки в траншее стало чуть ли не уютно. В таком месте с удовольствием прятался бы ребенок. Лежа на земле, укрытый от дождя и мрачного неба ярким зонтом, блестящим в свете фонарика, Эллис словно вернулся в детство. На мгновение он даже растрогался.

Грейс разбирала сумку. Достав два больших отреза прорезиненной ткани, она расстелила их на мокрой земле.

– Вам нужно перелечь, – сказала она, – или заработаете ревматизм.

Указав на ногу, он раздраженно произнес:

– Хватит про ревматизм. Ногу мне подлечи. Думаешь, я намерен торчать здесь всю ночь?

Но девушка занималась сумкой. Не смотрела на него и не знала, что он с ней говорит. Когда Эллис это понял, с ним случился новый приступ ярости – надо же, угораздило оказаться во власти этой глухой суки, завывал он. Попробовал дотянуться до Грейс, но она была слишком далеко. Пришлось лежать смирно, ненавидеть ее и ждать, пока она повернется.

– Сами справитесь? – спросила она, опустившись на колени рядом с ним. От ее юбки исходил запах мокрой фланели. На лицо Эллису упала капля воды с идиотского цветочка на шляпке.