– Научитесь такому поведению исключительно для бизнеса. Просто, чтобы у вас не было больших проблем. Для себя я предпочитаю то, что есть – вашу искренность. Мне всегда говорите только то, что думаете, Павла.

Она изумленно вскинула на меня глаза:

– Говорить, что думаю?

– Да, – я усмехнулся, наслаждаясь ее растерянностью. – Тем более, как утверждают психологи, у женщин процесс мышления совпадает с процессом речи. Женщины так устроены, Павла. Просто вы думаете вслух, вот и все. Так что, не корите себя за несдержанность. Думать, а потом говорить – это не про женщин, это исключительно мужское свойство.

Она долго смотрела на меня странным взглядом, а потом опустила глаза в тарелку и холодно произнесла:

– Я вам не верю, Платон Александрович…

Остаток обеда прошел в странном напряжении, словно мои слова про недоверие разозлили шефа. Так что, когда нам принесли счет, я вздохнула почти с облегчением – еда в компании недовольно молчащего мужчины не доставила мне никакого удовольствия. Интересно, что же его так задело?

В офис мы возвращались все в том же молчании. Платон Александрович ответил на один короткий телефонный звонок и еще пару просто сбросил. И всю дорогу бросал на меня нечитаемые взгляды, заставлявшие меня нервно ежиться.

В офисе нас ждали. В приемной, сидя на диванчике, элегантно пила кофе Светлана Геннадьевна. Секретарь Алевтина Игоревна, явно не чающая в ней души, с радостным видом порхала вокруг, предлагая, то конфеты, то фрукты.

Увидев раздраженного шефа, Светлана Геннадьевна отставила чашку и засияла счастливой улыбкой:

– Здравствуй, Платон. А я тебя жду, мы ведь договаривались сегодня встретиться.

Потом посмотрела на меня, идущую за боссом, но здороваться почему-то не стала.

– Помню, Свет. Заходи, – буркнул начальник и, не глядя ни на кого, направился в свой кабинет, на ходу бросив мне:

– Павла, вы тоже…

– Платон, зачем нам присутствие твоей помощницы? – удивилась Светлана Геннадьевна и дружелюбно мне улыбнулась.

Как я заметила, она вообще была со всеми мила и приветлива, вызывая обожание у всех, с кем ей доводилось общаться. У всех, кроме меня… Не знаю почему, но с той первой встречи на крыльце здания, когда я помогала ей собирать рассыпавшиеся папки, Светлана Геннадьевна вызывала у меня стойкую неприязнь.

– Павла, я что-то непонятное сказал? – повысил голос шеф, заметив, что я неуверенно остановилась – и правда, что мне делать при его разговоре с начальницей службы маркетинга?

Под ее недовольным взглядом пришлось идти и занимать кресло по левую руку от Платона Александровича.

Светлана расположилась напротив шефа и, обращаясь исключительно к нему, принялась излагать придуманную ею маркетинговую концепцию.

– Уверена, такая стратегия позволит нам выйти на более высокий уровень именно в этом, приоритетном для нас, направлении, – завершила она свою речь, не отрываясь, глядя на шефа и напрочь игнорируя меня. – Чтобы было нагляднее, вот расчетные данные.

Пока Платон Александрович изучал документы, после прочтения по одному передавая их мне, женщина все так же, не отрываясь, смотрела на него. Что-то такое было в этом взгляде, отчего мне стало противно. Смотрела на него, словно он ее собственность… И мне этот взгляд ни черта не нравился!

Вообще-то, у него есть девушка. Моя подруга, с которой у него сегодня вечером свидание. А эта… Что у них с Платоном?

Я же видела, как Светлана кинулась ему в объятия, когда я выходила из кабинета после собеседования. Это что, вообще, такое? И пусть я не успела заметить, обнял ли он ее в ответ, но могу предположить, что и не оттолкнул…