Поднялась, убрала со стола чашку. Начала загружать посудомойку.

Но он все не уходил.

Ждал чего-то?

Неужели ответа?

Распрямилась, выдохнула.

- С половиной совместно нажитого имущества и самоуважением, - а как же, да я просто дышать с ним рядом не могу теперь – воняет пропадиной.

Ромка засмеялся очень неприятно:

- Не думай, что все будет для тебя легко и просто. Ты даже не представляешь, насколько ты не права.

Что же, я постараюсь быть готовой к сюрпризам, которые перепадут мне от родственников.

Неожиданно, но первый прилетел оттуда, откуда не ждали.

Меня после утренней планерки пригласил к себе начальник отдела.

И с порога, едва закрыв дверь, ошарашил:

- Ну что же, Арина Егоровна, вы теперь, как обманутая женщина, непременно должны мужу отомстить.

Это что это?

- Что вы имеете в виду, Александр Васильевич? – я же вежливая и воспитанная.

До сих пор была.

Шеф устроился за столом и улыбнулся во всю ширь своих новых виниров:

- Ну как же, он вам изменил, а значит, вы как минимум должны отплатить ему той же монетой. А потом пусть он дальше страдает, просит прощение, искупает вину и старается вернуть ваше расположение.

О, какой интересный сценарий. Не из собственного ли опыта?

Но личную жизнь я не планировала обсуждать на работе ни с кем, а тем более с начальством.

Поэтому надо конкретизировать, чтоб отстал:

- Это, конечно, не ваше дело, но мы разводимся.

Езус-Мария, точь-в-точь Ромкино выражение лица вчерашнее.

- Какие глупости, Арина Егоровна. Разведёнкой быть женщине невместно. Брак для женщины – святое. Вы – хранительница очага и обязательно должны это понимать, – и смотрит так снисходительно, выжидающе и чуточку покровительственно.

Злит.

- А для мужчины, значит, нет, не святое?

Это сюр какой-то, вот честно.

Вероятно, для наглядной иллюстрации абсурдности ситуации, шеф закурил свою паро-соску.

- У мужчин, знаете ли, несколько более широкие взгляды на жизнь, а также потребности. Да, будем откровенны, в нашем обществе и права тоже.

Меня окутало вонючее облако вишневого аромата.

- Отлично мужчины устроились, с вашей точки зрения, - если я сейчас настучу ему по голове папкой с планами перспективного развития, меня уволят или нет?

Александр Васильевич ухмыльнулся, подмигнул мне. Я в романах такое называю «похабно».

Фу, да что за везение-то на меня свалилось? Три года вместе работаем, и до сих пор он был условно адекватный же?

- Что есть, то есть. Но мы же прекрасно понимаем, что женщины, в том случае, если они незаслуженно обиженные, могут позволить себе некоторые вольности, - шеф отбросил вейп в сторону и наклонился ко мне через стол.

Я отшатнулась, скривилась:

- Поступать таким образом – себя не уважать.

Жутко захотелось встать и уйти. Вот прямо сейчас. Под этим липким нахальным взглядом.

- Ну что вы, Арина Егоровна, знаете же, что мудрость народная говорит: «Хороший левак укрепляет брак», - начальник протянул мне конверт и папку «В работу» с входящей корреспонденцией.

Обрадовалась, что можно покинуть это место, где воздух начал потрескивать и дышать стало трудно.

Встала, забрала документы:

- Категорически с вами в этом не согласна.

Кивнула и вышла.

Конверт был без опознавательных знаков, значит, ничего срочного. Подождет.

Пока разбиралась с входящими задачами, прошли и обед, и перерыв на чай. Мимо меня.

Я бы и конец рабочего дня пропустила, но у меня же есть «помощь зала».

В телефоне образовалась мать моя, Алена Ивановна. И начала традиционно. С наезда:

- Арина, ты с ума сошла разводиться? Что это ещё за глупости?

- Мам, он мне изменяет. Я с ним больше жить не буду, - завершая рабочие процедуры и собирая вещи, я особенно не задумывалась над политкорректностью и матушкиной тонкой душевной организацией.