- Прежде чем мы начнем делить наследство, хочу кое-что уточнить, - прерывает Тоха мое перечисление членов семьи колбасок. – Какого хрена вы все здесь делаете?! Вот ты, Нюрка (это он так к старшей сестре обращается), ты вообще в разводе! Ты что здесь делаешь?!

- Они помирились! – почему-то влезает Милена.

- Тебя я еще не спрашивал! – бьет кулаком по столу Тоха. – Ты, Милка, в открытую подставляешь нам левого перца! И хочешь, чтобы мы поверили в твое замужество?!

- Мы заявление подали! – начинает препираться сестра.

- Твое замужество после смерти отца ни на что не повлияет! – пытается объяснить очевидное девчушке двадцати пяти лет.

- А это мы еще посмотрим! – задирается Милена.

Говорю же – пустота…

- Не ну эти понятно, - отмахивается от Милки с Нюркой. – Но ты-то куда?! Мама!!!

Знакомьтесь:

6. Екатерина Евгеньевна. Мама моего – О, БОЖЕ! – еще пока действующего мужа. Моя свекровь. Женщина под шестьдесят. Вечно молодящаяся престарелая тетка, готовая сожрать меня с потрохами. В принципе, не только меня…

- А с чего это мне в стороне сидеть?! – округляет глаза Екатерина Евгеньевна. – Твой отец ясно в завещании прописал. «Ближайшему родственнику, находящемуся в браке»! А кто ему ближе, чем не жена?

- Бывшая! – кричит с другого конца стола Владислава.

- Единственная! – задирает высоко нос Екатерина Евгеньевна.

В этом она права. Мой свекор, требующий от других обязательного штампа в паспорте, сам во второй раз так и не женился.

- Мама, - говорит строго Элеонора, - а это, я так понимаю, наш будущий папа? – кивает она легонько головой на затюканного мужчину, сидящего рядом со свекровью.

Еще знакомьтесь:

7. Тихон Федорович. Седовласый мужчина непонятного возраста и содержания. Худой, тонкокостный, жилистый, сутулый, боится глаза поднять на нас. Видимо, тоже претендует на наследство. Возможно, находится здесь за отдельную плату. Значит, похож на меня…

- Не нужно лезть в мою личную жизнь! На то она и моя! – верещит свекровь. – Вы лучше поинтересуйтесь, что это за человек?! – указывает пальцем на мужчину, сидящего рядом с Владиславой.

- Это мой муж! – важно заявляет вдова покойного, который умер вот только что.

- Это как это? – даже Элеонора опешила.

- А так! – начинает объяснять Влада. – Мой ребенок, в отличие от вас всех, еще не успел жениться! Я – как законный представитель – выступаю за него! Соответственно, выхожу замуж!

Дурдом…

- Какой еще ребенок?! – все Колбасы подались вперед, не веря своим ушам.

- Который еще не родился! – вскидывает подбородок вдова. – У меня четвертый месяц беременности! И мой ребенок является прямым наследником!

- Только после ДНК, - спокойно, но строго заявляет Аркадий.

- Поддерживаю! Молодец, зятек! – кивает в сторону ненавистного зятя Екатерина Евгеньевна.

Элеонора тоже одобрительно берет мужа-не мужа за руку.

- Вы вот мне объясните, чего вы тут делаете?! – кидается на нас двоих Милена.

- Потому что я единственный нормальный и законопослушный претендент на наследство! – кидается на нее тут же Тоха. – Поняла, Милка?!

- Не называй меня так! – чуть ли не визжит золовка.

Дайте-ка кое-что проясню. Мой муж – а может быть уже и Слава Богу!, что действующий – упорно не называет своих сестер настоящими именами. Элеонора сначала была Норкой, потом стала Нюркой. Милена вообще была просто Коровой, а потом он прозвал ее Милкой – созвучно и к буренке, и к ее настоящему имени. Золовок это жутко раздражает, поэтому и общение у них с братом слабое и очень редкое. В принципе, я могу предположить подобное поведение мужа. Ему не нравится его имя. Он ревностно относится к поведению родителей в момент выбора имен детям. Ну сами посудите – между пафосным «Элеонора» и «Милена» вдруг затесался простенький «Антон». Вот он и не любит имена сестер.