Как только он вышел, я в лоб спросила:

«Ты изменяешь мне со своей помощницей?»

Здесь важно кое-что понимать. Адам никогда не врет. Никогда! Он ложь не переносит органически, поэтому всегда говорит правду. Даже если она неприятная. Даже если тебе будет больно — не соврет. Мне это в нем нравится и одновременно бесит, потому что, даже когда я спрашиваю, потолстела я или нет. Вкусный ли был завтрак? Он не соврет. А иногда этого очень хочется…

Но этот момент не входил в перечень вышеупомянутых случаев.

Я хотела правды. Мне она была нужна. Все тело сковало ужасом те долгие секунды, пока он смотрел на меня. Будто приговор выносят…

«Нет», - четко ответил, и я помню, как заплакала.

Адам в ту ночь шептал, что никогда не изменит мне в принципе, что это нереально, что он любит.

И я успокоилась.

А червячок остался.

Поэтому я немного тушуюсь на пороге его офиса, но бью себя по рукам. Адам не врет! Он никогда не врет, значит, мне и нечего бояться…

Не знаю. Возможно, все-таки женская интуиция — что-то гораздо более реальное, чем нам пытаются внушить? Но с каждым шагом ближе к его кабинету, я чувствую, как сердце мое обрастает льдом, и так себя успеваю накрутить, что не замечаю какую-то девушку, идущую прямо на меня.

Бам!

Мы сталкиваемся, как две тачки, лоб в лоб. Следом идет фонтан из ее документов.

Черт!

- Ой!

Девчонка морщится и резко присаживается, а я хмурюсь. Первая мысль: ей не помешает помощь стилиста. Низенькая, волосы неудачного оттенка, еще и некрасивые очки. На самом деле, как человек, который ценит эстетику, мне она не нравится. И также, как прирожденный художник и тот, кто эту эстетику умеет создавать, я знаю, что каждая женщина — жемчужина. Если попадет в нужные руки.

Увы, этой малышке не повезло: все было не так. И костюм дурацкого кроя, и волосы отрицали ее цветотип, даже помада ей не шла! Ох, горе ты луковое…

Я присаживаюсь, чтобы помочь собрать бумажки, а сама поглядываю невзначай. Кто же ты?

- Простите, - извиняюсь, девочка слабо улыбается и мотает головой.

- Это я виновата, госпожа Салманова, вы простите.

- Знаете, кто я?

- Конечно, - сияет, - Вы жена Адама Натановича. Ваша фотография у него на столе стоит…

Мне это, конечно, известно. Да, я нечастый гость в его офисе из-за своей загрузки, но каждый раз, когда я приходила — она неизменно стояла на том же месте. Фотография с нашего медового месяца, которую сделал он. В лучах солнца, где я улыбаюсь на фоне океана.

Он называет ее теплой.

И мне становится вмиг тепло, так что я отвлекаюсь, а когда снова на нее смотрю, спрашиваю.

- А вы…кто?

- Меня зовут Александра, - гордо отвечает, вставая на ноги и прижимая бумажки к груди, - Я — его помощница.

Стоп.

Помощница? Ее же звали Мила?

Червячок жрет меня сильнее, и я медленно встаю следом за ней.

- Как вы сказали?

- Я его помощница.

- Нет, ваше имя?

- Александра? - неуверенно отвечает, а у меня сердце пропускает удар.

Может быть, он что-то напутал? Или она работает недавно? Может быть…черт…я больше придумать ничего не могу! Только вопрос еле слышно рвется наружу:

- А как давно ты тут работаешь?

- Уже четыре месяца!

Четыре месяца…значит, не перепутал…но…кто такая Мила?

- Вы пришли к мужу?

Киваю, пустым взглядом ковыряя носки ее страшных туфель.

- Он в кабинете. Только…Елизавета Андреевна, не говорите ему, что мы виделись, хорошо? Я пока привыкаю к бешеному ритму, и меня уже здесь быть не должно! В другое место послали, а я задержалась…

Она что-то дальше трещит-трещит-трещит, только не слышу я ничего. Сил хватает исключительно на кивок, и я следую дальше на ватных ногах, предчувствуя катастрофу.