Открываю морозилку и достаю два куска мяса. Большой отправляю в пакет, а обрезок поменьше держу в руках и не могу справиться с навязчивой мыслью, возникшей у меня в голове. Это мне несвойственно, я вообще не понимаю, как могу думать о таком… Но перебороть эту идею у меня не получается — слишком сильно оскорбил меня Тимофей, изменив с проходимкой. И очень нагло вела себя Кристина.

Я отправляю мясо размораживаться в микроволновку. Когда кусок становится мягким и поддается ножу, разрезаю его на несколько кубиков.

Взяв их, хожу по квартире и раскладываю кусочки за батареи и в другие труднодоступные места. Предателям так хотелось поскорее свить уютное гнездышко на пепелище моей сожженной души?

Не стану мешать. Пусть живут как им вздумается. Но когда мясо начнет гнить, здесь появится такая вонь, что замучаются проветривать. Я как представлю — саму тошнит.

Сумок набирается много.

Постепенно волоку их к лифту, а потом на первый этаж. Бросаю в почтовый ящик ключи от квартиры.

Может быть, если я сегодня не встретилась с Кристиной, уходить из привычной квартиры мне было бы гораздо больнее. Я бы убивалась от воспоминаний о днях, когда у нас с Тимом было все хорошо. Ревела бы и корила судьбу…

Но сейчас я зла на мужа. Я ухожу из его жизни навсегда, а Тим отсиживается в баре.

Интересно, он хоть до конца осознает, что происходит прямо сейчас?

Я вызываю такси и договариваюсь с водителем, чтобы он за дополнительную плату помог перетащить сумки от лифта в машину, а потом и до студии.

Признаться, сделать это было нелегко — я не привыкла просить о чем-то незнакомых людей. Да что там незнакомых! Даже приятелей не хотела просить. Я всегда готова прийти на помощь любому, а когда сама нуждаюсь — не могу. Не знаю почему. Я пыталась, но каждый раз в последний момент все во мне сжимается и протестует.

А теперь вот жизнь заставила…

Поблагодарив таксиста и расплатившись с ним, запираю дверь студии. Передо мной большая гора сумок и полная неуверенность в завтрашнем дне.

Время близится к полуночи, я жутко вымоталась. Решаю разобрать только часть вещей — самое необходимое. Достаю белье, чтобы застелить диван, подушку и одеяло. Некоторые гигиенические принадлежности.

Еще через час валюсь на диван. Он неудобный и твердый, в отличие от кровати с ортопедическим матрасом, на которой я спала с мужем.

Я выбилась из сил, но долго не могу уснуть, вглядываясь в темноту и прислушиваясь к звукам в новом жилище. Здесь даже пахнет иначе. Завтра у меня официальный выходной, но выспаться не удается.

Рано утром пробуждаюсь от звонка. Открыв глаза, с непривычки даже теряюсь, не понимая, где нахожусь, но потом вспоминаю. Беру телефон. Тимофей что-то от меня хочет…

— Что? — вместо приветствия отвечаю ему.

— Катюш, — впервые за все время после измены он обращается ко мне так, — я бы хотел забрать ключи. Можно к тебе подъехать? И еще я бы хотел с тобой поговорить…

Куда пропала его спесь? Фразу «твое здесь только то, что у тебя под ногтями» после стольких лет брака я запомню на всю жизнь.

— Семь утра, Демидов, какие могу быть разговоры? — вздыхаю я.

— Так ты ведь жаворонок, Катюш. Всегда рано просыпалась… можно, пожалуйста, я все-таки подъеду? Мне так плохо, Кать. Скажи адрес…

Конечно, я просыпалась, когда дома сидела, а теперь на работе вкалываю и переездом занимаюсь.

— А где ты был, когда я вчера из дома уходила, Тимофей?

— Кать, прости. В квартире же Крис была. Я не хотел ее видеть. Я вообще не был дома с вечера.

— Значит, твои ключи у нее, и ты не можешь войти?

Тимофей медлит.