— Такая сладкая… Так давно тебя хотел, — говорит какие-то глупости он. Несколько часов это разве давно? Но мои мысли на этом не задерживаются, не могут зацепиться ни за что, кроме его запаха, его прикосновений и собственного всепоглощающего желания.

Зарываюсь пальцами в его волосы и сама тянусь к его губам, целую, сходя с ума от его вкуса.

На мгновение отрывается от меня, парализует своим взглядом, а потом легко толкает меня в грудь. Падаю на мягкую, застеленную белыми простынями кровать, и он тут же накрывает меня своим телом, нависает надо мной.

— Я ни в чем не виноват, — глядя прямо в глаза, произносит он.

Я не хочу сейчас об этом думать, и не хочу, чтобы думал он. Притягиваю его к себе, обвиваю ногами, раскрываясь, доверяясь полностью в этом моменте.

— Возьми меня, Гер, — шепчу в его губы. — Плевать на все сейчас. Все потом.

Одной рукой расстегивает молнию на джинсах, снова впивается поцелуем в мои губы, вталкивает язык в мой рот и одновременно с этим таким же жестким, тягучим движением входит в меня на всю длину, отчего из моего горла вырывается крик.

— Блядь, — стонет он, уткнувшись лбом в мой лоб. — Моя девочка…

Еще один толчок, и я царапаю его плечи, бока, наполненная им до предела. Он растягивает меня почти до боли, не дает привыкнуть к своему размеру, не сдерживается. Внизу моего живота бушует пламя, мне так хорошо с ним, что, кажется, мне нужно всего немного. С рыком входит в меня, подхватывает меня за талию, меняя нас местами одним движением. Садится сам и усаживает меня сверху, крепко удерживая за бедра, вталкиваясь до основания.

— Герман… — в порыве какой-то не особо присущей мне нежности обхватываю ладонями его лицо, целую впалые щеки, острые скулы, горячие чувственные губы.

Он начинает двигаться быстро, выколачивая из меня стоны, сам стонет, не стесняясь, подводя меня к самому краю. Целует мои ключицы, держит крепко, полностью руководя и управляя моим телом, будто я кукла в его руках.

— Хочу, чтобы тебе было… хорошо… со мной, — выдыхает, прикусывает кожу на моей шее, сразу зализывает укус и втягивает в рот кожу до боли, до следов, до скручивающих пульсаций внизу живота.

Я выгибаюсь, содрогаюсь всем телом, напрягаясь, сжимая его внутри себя. Мои крики такие громкие, что их слышно даже там, высоко на небе, куда я взлетела и осыпаюсь там звездами. Волны оргазма накатывают одна за другой, не давая мне отдышаться, прийти в себя, разнося меня на части вновь и вновь.

— Ты… — он замирает во мне, пока мои пульсации почти не сходят на нет, выскальзывает из меня, вновь укладывает меня, дезориентированную и расслабленную, на спину. — Хочу почувствовать твой вкус.

Втягивает в рот мой сосок, ласкает его языком, прикусывает. Второй сжимает между пальцев, оттягивает, заставляя только что потухший во мне огонь разгораться вновь. Спускается поцелуями ниже к животу, обводит языком пупок, дует на влажную от его слюны кожу, заставляя меня дрожать.

— Гера, — снова выстанываю его имя, когда он подхватывает меня под попку, шире разводит мои ноги и проходится языком между моих складочек, собирая мою влагу.

Его стон звучит в унисон с моим. Я сжимаю простыню, упираюсь затылком в кровать, отдаваясь своим ощущениям, таким ярким, таким настоящим.

— Моя… — движение языком внутрь меня, — сладкая… — он ласкает мой клитор, и у меня почти темнеет в глазах, — девочка…

Быстрые умелые движения сбрасывают меня в очередную бездну, заставляют мою кожу покрыться мурашками, а меня стонать, кричать что-то бессвязное, что-то, чего не стоит говорить.