Придерживает меня одной рукой и расстегивает брюки, я чувствую, как в мою текущую щелочку утыкается горячая головка. Дрожу от нетерпения, когда он водит ею по моим половым губкам, задевает клитор. Хочу почувствовать его в себе…

— Герман Евстафьевич, — слышится от двери.

Мы оба замираем, тяжело дыша и глядя друг на друга.

— Что? — наконец отзывается он.

— Вы должны это увидеть, — я гляжу сквозь запотевшее стекло, вижу смутный силуэт у входа в ванную.

— Я занят, — раздраженно рявкает Ядов.

— Это срочно, — неловко говорит мужчина. — Вышло интервью. О вашей первой жене.

Я вижу, как Герман меняется в лице, медленно опускает меня на кафельный пол, закрывая собой.

— Я сейчас буду, — отзывается он.

— Ты был женат? — в голове мутно от всего произошедшего, и от новости о том, что он был женат. Как он сумел это скрыть ото всех? — Где она сейчас?

— Пропала, — он не глядит на меня, быстро поправляет одежду. — Мне нужно идти, Ян.

Не дожидаясь моего ответа, он выходит сначала из душевой, а потом и из ванной, оставляя меня в полном одиночестве и непонимании. Что происходит? Во что я ввязалась?

9. Глава 8. Янка

Быстро заворачиваюсь в махровый халат и выхожу из ванной комнаты. Тревога накатывает волной, и я не знаю, куда себя деть. Надо вызвать такси и свалить отсюда поскорее. Ага, такси вызвать, а ты адрес знаешь? Досадливо морщусь и тут же хватаю телефон. Геолокацию посмотреть и все, не девятнадцатый век на дворе же.

Трубка начинает вибрировать сразу же, когда оказывается у меня в руках: либо к кого-то чутье невероятное, либо мне пытаются дозвониться не в первый раз.

Номер незнакомый, поэтому беру с опаской — вдруг это Артур?

— Вы уже видели новости, Яна? — без труда узнаю голос Раисы Федоровны.

— Еще нет, — немного опешив, говорю я. — Откуда у вас мой номер телефона?

— Не задавайте глупых вопросов, милочка, — фыркает она. — Вы что, президент, чтобы вам невозможно было дозвониться?

— Нет, конечно, но… Ай, ладно, — отмахиваюсь я. — Почему вы звоните мне, а не Герману? — а вот этот вопрос кажется мне резонным.

— Потому что Герман, по своему обыкновению, откажется говорить. Он уверен, что я желаю ему зла, но это не так, конечно же. Мальчики, сами понимаете. Они не всегда логичны.

— А вы не желаете ему зла? — я не верю ни Герману, ни его бабушке.

— Яна, у меня нет детей, они все ушли в мир иной раньше меня. И Герман — единственный мой внук. Неужели вы считаете, что я настолько бесчеловечна?

— Я ничего не считаю, — холодно отвечаю я. — Давайте к делу. О чем именно вы хотите поговорить настолько, что отыскали мой номер?

— О первом браке Германа, — она делает многозначительную паузу и мне становится не по себе. — Я не хочу, чтобы это как-то повлияло на ваши отношения.

— Почему это должно повлиять на наши отношения? — делаю вид, что я знаю, о чем она говорит, в надежде получить хоть какую-то информацию. Хотя зачем тебе информация, Яна? Беги куда глаза глядят от этой семейки и не оборачивайся!

— Сейчас будут лить слишком много грязи, — ее голос смягчается, мне впервые кажется, что, похоже, она действительно переживает за внука. — Не слушайте. Герман ни в чем не виноват. Он жертва.

— Жертва чего? — журналистская работа накладывает отпечаток и учит цепляться к словам.

— Я считаю, жертва этой женщины. Она все делала, чтобы Герман… — Раиса Федоровна осекается. — Просто я прошу вас, Яна, не верьте всему, что говорят. Герман — хороший мальчик, хоть и с непростым характером. Но он уж точно не убийца.

— Не убийца?! — не удержавшись, восклицаю я. Так. Срочно включать скорость четыреста и рвать отсюда когти! Пусть сами разбираются, кто тут убийца, а кто нет. У меня проблем в жизни мало, что ли?