— Егор Николаевич, простите… Я сейчас все улажу, — Степа хватает меня за локоть.

Поворачиваю голову в сторону Егора Николаевича. Плейбой стоит сбоку, сложа руки на груди. Смотрит на весь этот цирк с интересом. А мне сквозь землю провалится хочется от чувства грязи.

— Отпусти!

— Ника, не здесь!

— Руки убери!!!

— Ника, — шипит, косясь в сторону моего нового знакомого.

Да чего он так боится то его? Ему меня стоит боятся.

Рычу от злости. Нет уж, ноги об себя вытирать я не позволю.

— Как вы сказали зовут вашего “малыша”?

— Буча, — ту же отвечает.

Собака отрывается от ароматного обеда, услышав свое имя.

— Буча, фас! — кричу псу и указываю в район ширинки мужа.

Тот с ужасом смотрит на несущеюся собаку, Егор Николаевич снова ржет своим гортанным смехом, а я, разбитая и униженная, вылетаю из офиса.

— И да, любимый, — с ядом выплевываю, почти закрыв дверь, — Ты должен Егору Николаевичу пятнадцать тысяч евро. Урод!

Хлопаю дверью, напоследок наблюдая как Степа отбивается от собаки.

И только очутившись на улице, позволяю себе зарыдать. В голос. Потому что шок отходит на задний план, и выходит боль. Адская. Душащая.

Классно мы годовщину отметили… Сюрприз удался.

3. Визуализация.

Дорогие мои, спасибо за вашу активность!

Продолжение выйдет завтра, а пока я подготовила вам визуал героев...

Но не всех! Мужской визуал придержу пока))))

Главная героиня — Ника. 25 лет. Девочка-огонь. Не даст себя в обиду. Хотя внутри очень ранимая.

Буча — американский питбультерьер. 4 года. Мог бы быть опасной собакой, но его очень разбаловали. Непоседливый, любит много есть и играть. А еще ему понравилась Ника...

Всем хорошего вечера! ❤️

4. 3. Второе покушение на "достоинство"

— Майорова, где тебя носит? Тут тебе новенького привезли.

Как только я возвращаюсь на работу в центр, меня ловит в дверях кабинета начальница.

— Я… были неотложные дела.

В голове пусто. Час рыданий не стер из воспоминаний картинки голого Степы и другой женщины.

— Какие еще дела? Сейчас рабочий день.

— Лидия Алексеевна, при всем уважении. Я работаю у вас уже четыре года, почти без выходных и отпусков. Могу я хоть раз хотя бы опоздать?

Огрызаюсь, хочется выплеснуть боль и злость, что сгустком стягивает грудь.

— Так, значит соберись и через десять минут прими мальчика, — она смягчается немного, — У тебя вообще все хорошо?

— Нет, не все хорошо. У меня вообще все плохо!

— Да что такое, Ника?

— Степа мне изменил… Я все видела своими глазами. Понимаете, прямо на рабочем столе, никого не стесняясь. Я такая дура… Зачем только повезла этот обед свой!

Лидия Алексеевна по-матерински гладит меня по голове, успокаивая.

— Деточка, да они все такие. Не обращай внимание… Погуляет, да домой, как кот блудливый, вернется.

— Что?!

— Ты думаешь мне мой Тимофеич не изменял? Ой, я тебя умоляю. Как только градус в организм попадал, так сразу по юбкам. Ничего, возвращался то домой. Тридцать пять лет вместе.

Она так спокойно об этом говорит, словно он за хлебом ходил.

— Какой ужас! Разве это нормально?

— Они все такие, Никусь. Все. Найдешь другого, он тоже тебе будет изменять. Просто закрой глаза, если любит, то не уйдет к другой.

— Да как я могу лечь в постель с ним после этого? Это же грязь! Нет, вот пока мы, женщины, на все это глаза закрываем, они так и будут себя вести. Пошел он к черту!

— Глупая, разрушишь семью. Он то быстро на груди у другой найдет утешение, а ты?

— А я… а я останусь честна перед собой. И не буду всю жизнь потом жалеть, что осталась с предателем.

Лидия Алексеевна смотрит на меня как на маленькую глупую девочку. А я не понимаю, как можно такое принять и простить. А уж глаза закрывать тем более.