Просто сталь. Мне кажется он как бронежилет. Твердый и пуленепробиваемый. Стараюсь почти не касаться его, потому что мне не нравится, что мои руки хотят пощупать его.

Я просто такого вживую не видела, а уж трогать и подавно.

У Степы, конечно, тоже классное тело. Он любит следить за собой, играет в теннис и занимается плаванием. Но тут... Тут просто груда мышц, сотни часов в зале, огромный труд. Это ж какую силу воли и характер нужно иметь, чтобы так вылепить свое тело.

Очень красиво! Но от того и не радостно. На такую вот красоту женщины слетается как мухи на г... То есть как пчелы на мед.

А я люблю, когда все спокойно.

Ника, а ты тут вообще причем? Тебе так то никто ничего не предлагал.

Отбрасываю дурацкие мысли прочь, хотя сосредоточиться на чем-то другом тяжело. Потому что пахнет от Егора тоже крышесносно. Табаком, чем-то слегка сладковатым, но при этом какая-то специя отдает. А потом еще шлейф свежести и моря... И все это вместе переплетается, создавая симфонию блаженства запахов.

А ведь Егор прав. У меня получилось отвлечься, и я даже не заметила, как мы оказались на окраине города. У сопки. Кстати, у нас в городе ходит легенда, что это сопка любви.

Мол когда-то молодая девушка сбросилась вниз, потому что родители ее жениха сказали ему, что они не будут вместе. А он за ней сиганул... Или наоборот. Точно уже не помню. В общем, история вечной любви из разряда Ромео и Джульетты.

— Пошли!

Егор берет меня за руку и тащит за собой. В другой любой ситуации я бы не стала позволять ему такие вольности, но тут очень высокий подъем, и без его помощи мне не справится.

Я кое как плетусь за мужчиной, карабкаясь вверх. И наконец мы преодолеваем преграду.

— Вау!

Это все, что выдает мой рот. Я просто поражена красотой. На высоте город кажется таким маленьким, сотни мерцающих огней, там течет жизнь. Такая, какая она есть. С ее изъянами, трудностями, но такая живая.

Я вот очень люблю жизнь!

— Кричи!

— Чего?

Отвлекаюсь от красоты ночных огней, поворачиваясь к Егору. Он пристально рассматривает меня, скользя своим взглядом по моему лицу. Но не пошло, а заинтересованно...

— Покричи, девочка! Выпусти свою боль.

— Я не могу.

— Можешь!

— Нет, у меня не получится.

— Тогда давай я начну, а ты подхватишь, хорошо?

Я не успеваю ответить, как Егор начинает кричать. Громко, басовито. Очень сексуально...

— Давай!

Отвлекается на секунду и продолжает.

— Ааа, — пищу я.

Он резко замолкает, приподнимая бровь.

— Что это за крик раненой чайки? Громче давай.

— Ааааа.

— Ника, еще громче.

И тут меня прорывает. Начинаю кричать так сильно, словно вся боль, что есть внутри меня, снарядом бьет по телу. Пулеметная очередь из обиды, отчаяния и печали.

Я кричу сильно-сильно, сжимая руки в кулаки. Ногти больно впиваются в кожу, тараня нежные ладони. Но мне становится легче. С каждым выкриком все легче... и легче. И в какой-то момент я просто начинаю рыдать.

Егор подхватывает меня, прижимая к себе. И гладит по голове, как маленькую девочку.

— Ну вот! Умница. А говорила, что не можешь.

Хлюпаю носом, оставляя влажные следы на серой футболки мужчины, что скрывает под кожанкой.

— Это так офигенно!!!

— Я знал, что тебе понравится.

— Спасибо! Спасибо!

Откуда-то берутся новые силы, прилив бешеной энергии. Хочется смеяться. Прыгаю на месте, хлопая в ладоши. И правда как маленькая девочка.

— Егор, это было волшебно.

— Обычно мне так девушки говорят после секса, но я рад, что тебе стало легче.

— Ой, пошляк какой!

Бью его легонько по плечу. Снова всматриваюсь вдаль. Мы молчим, и это таинство ночи, оно настолько прекрасное…