- Давай ещё раз? - понимаю свою ошибку, готовая к работе.

Он просто кивает, возвращаясь на место, а я прикладываю к лицу ладонь, смотря уверенно в круглое око камеры.

- Чуть приоткрой губы, - командует фотограф, и я подчиняюсь. - Взъерошь волосы.

Тут же делаю, испытывая какой-то кайф. Смелость пробирается, разрастается во мне.

- Отлично, - командует, нажимая кнопку, и слышу несколько поспешных щелчков друг за другом.

Мы делаем ещё несколько снимков в позах, где ничего конкретно не видно, и я воодушевляюсь. Это выглядит действительно красиво и не пошло. Представляю, как смотрел бы Уваров на эти снимки. И тут же становится смешно. Последнее фото делаем на стуле, где я повёрнута спиной к камере, облокотившись на спинку локтем.

- Если ты готова, может попробовать что-то более откровенное.

Шумно пропускаю воздух через лёгкие, принимая решение.

- Если мне не понравится… - начинаю, но он не даёт договорить.

- Тут же удалю, - согласно кивает, добавляя. – Как бы мне не хотелось её оставить.

Не даёт возможности подумать, тут же говорит.

Сюда, - указывает на тот самый диван, где я предполагала проходит всё действо, и снова начинаю волноваться.

Юджин укладывает меня в нужную позу. Рука заведена за голову, смотрю куда-то в стену, нога приподнята. Его взгляд скользит по мне, и оттого жарко даже обнажённой. Устремляю глаза на единственную одежду на нём, осознаю, что он заведён. От этого невольно сглатываю. Всё зашло слишком далеко, и, возможно, фотосессия лишь прикрытие для того, чтобы переспать с очередной девушкой. Не знаю до конца, правда ли это, но понимаю: единственное, что меня удерживает – наличие у него жены. Вспоминаю себя ещё недавно. Нет, я не поступлю так с женщиной, пусть и незнакомой.

Кажется, фотографа не смущает ничего. Он возвращается к аппарату, принимаясь искать нужный ракурс, пока я мысленно ругаю себя, что напридумывала невесть что.

- Можешь поднять немного подбородок, - снова командует, и я подчиняюсь. Опять возникает около меня, обхватывая руками ребра, и немного поворачивает. Ощущения странные. Я думала, что мужчина и женщина, находясь наедине в таком виде, обязательно должны знаться чем-то этаким. Теперь же его руки трогали меня, я испытывала какой-то кайф, но Юджин не позволял себе большего. Для него это была работа с очередной моделью.

- Да, Кира, - улыбался, смотря на меня через призму стекла. Он явно был доволен. А я? Отчего-то немного разочарована, что он не позволил себе большего. Но сделала всё, о чём просил, до конца.

- Можешь одеваться, - снял камеру со штатива, принимаясь перелистывать полученные фотографии, усаживаясь в кресло. – Я в тебя не разочаровался, - качал головой, улыбаясь. – Вышло действительно здорово.

Я прошла мимо, уже не стесняясь своей наготы, но, казалось, теперь потеряла для него всяческий интерес. Может, он говорил правду, что не имеет никаких связей с девушками? Нашла вещи, понимая, что Юджин поглощён лишь моими фотографиями, и отправилась за ширму.

Странный мы народ, женщины: то боимся, что посягнут на нашу честь и готовы сбежать, то, наоборот, негодуем, что мужчина не позволил себе большего. Причём это всё может сочетаться в одной истории.

Быстро одевшись, я выбралась из-за ширмы, чувствуя, что алкоголь в крови начинает выветриваться. Это было на руку. Бросать машину здесь, чтобы ехать на такси, не хотелось. Доберусь до Милки, всё нормально.

- Иди сюда, - похлопал Юджин по грядушке кресла. Он всё ещё сидел в одних боксерах, не чувствуя никакого стеснения. – Посмотришь, как вышло.