Франция. Провела по штампу, вспоминая, как мы были счастливы на Елисейских полях, как он целовал меня жадно, а сердце стучало безумно в груди, собираясь выбраться. А этот итальянский. Венеция. Лодка покачнулась, когда я ступила на неё, и Уваров удержал. Подхватил за талию, а я хохотала, как сумасшедшая. Улыбка скользнула по губам от хорошего воспоминания, но я тут же стёрла её, посмотрела на зажигалку. Успею.

А этот из Монголии. Я впервые взобралась на верблюда, который меня чуть не угробил, когда внезапно решил лечь. Да, я кричала от страха, пока надо мной потешался хозяин животного, а Егор помог слезть.

Чёрт, чёрт, чёрт. Как можно быть таким хорошим, и стать таким дерьмом?

- Уваров, - горько обратилась к нему, снова глядя на любимые черты. Провела пальцем по его лицу, чувствуя, как вновь внутри всё сжимается от боли и отчаяния. Я готова была сражаться за него, готова была каждой говорить, что это мой мужчина. Что он принадлежит только мне! Но сражаться за того, кому это не нужно, не стану.

Внутри становилось всё гаже, мне срочно нужно было слить куда-то этот негатив, и я закричала. Мой крик не способен был услышать никто, кроме меня, потому что он был словно внутри. Я лишь раскрыла рот, выталкивая эмоции наружу, выдавливая из себя то, от чего предстояло быстрее избавиться. Это такая техника, которая мне часто помогала на работе, когда срочно надо было обнулиться.

Тяжело дыша, будто бежала спринт, я приходила в себя, чувствуя, что кулаки до сих пор сжаты: в одном паспорт, в другом зажигалка. Не раздумывая, нажала рычаг, и огонь заплясал над соплом. Мгновение, и бумага принялась гореть, отражаясь оранжевыми языками в моих глазах. Воспоминания, счастье, жизнь. Я сжигала мосты, понимая, что назад возврата нет.

Горячее коснулось пальцев, и я отпустила книжицу. Соприкоснувшись с бумагой, огонь разгорелся сильнее, поглощая моё прошлое и надежды Уварова на то, что он полетит в Милан. Конечно, он может сделать это позже, но не сейчас, не с ней. Хотя бы что-то в этой жизни от меня зависит.

Дождалась пока прогорит бумага и принесла из кухни кружку воды. Залила тлеющие останки и покинула место преступления. Остынут – вынесу мусор, нечего оставлять Милке беспорядок. Я и так должна ей за многое. Если не она, не знаю, откуда брались бы силы. Всё же человеку нужен человек, чтобы перенести подобное. Она разделила мою боль надвое, подставила плечо, направляет только вперёд.

Бросила взгляд на часы. Мать, наверное, собирается спать. Набрала, она ответила тут же.

- Всё хорошо, Кира?

- Да, в порядке. У тебя?

- Укладываюсь.

- Ладно, завтра заеду.

Я отключилась и решила набрать Милке, но передумала. Сама позвонит, если надо, и придёт домой. Но Милка сегодня так и не вернулась. Вместо этого в пять утра пришло аудиосообщение.

- Мать в больнице, ночую тут. Отца забрали и будут судить. Этот козёл хотел её зарезать, - голос дрогнул, - ладно, - слышно, как она шмыгает носом, - вернусь, как смогу, с работы отпросилась. Пока меня не будет, не смей прощать! – она горько усмехнулась. – Надеюсь, улик в доме нет. Ладно, люблю тебя, Кирюха, ничего, прорвёмся.

11. Глава 11

Сообщение я прослушала только утром, как только увидела. Ещё не встала с дивана, а уже новости не радуют. Поинтересовалась, могу ли чем-то помочь, отправляя ответку. Звонить не стану, вдруг она только недавно уснула? Поговорим позже, а пока надо привести себя в порядок.

Дорогой муж и сестра добрались до меня через свои аккаунты, явно нервничая, что срывается такая замечательная поездка. Кажется, он должен был встретиться с поставщиками, с которыми вёл переговоры около полугода, чтобы договориться о поставке в Россию ряда товаров. Наверное, поэтому Егор не оставляет попыток достучаться до меня. Надо же, как нервничают люди, когда попадают на деньги. Увы, увы. Бросила взгляд на ведро на балконе. Пациент скорее мёртв, чем жив.