- Я всё слышала, - устало ответила, и я поняла, что можно не притворяться. – Ты ушла от Егора?

- Технически – да, - кивнула я, раздумывая над ответом.

- И когда собиралась сказать?

- Ой, мам, - скривилась я, складывая руки на груди, - он не стоит того, чтобы об этом говорить! Обычный мужик, не сумевший удержать в штанах то, что отличает его от женщины.

Сглотнула, пытаясь не сойти с дороги ненависти, чтобы не расплакаться, если сейчас она примется меня жалеть. А, зная мать, именно к этому всё и шло. Она смотрела на меня с сожалением и грустью.

- Так, стоп! – выставила я руку вперёд. – Я не больна, и жалеть меня не надо! Это понятно? – небольшая пауза, чтобы до её сознания дошли мои слова. - Можешь сказать, что все мужики такие, что многие терпят, но я - не многие, - качала головой.

- Знаю, Кира, - согласно кивнула мать. – Ты сильнее многих.

Отчего-то именно эти слова дёрнули за нервы, и я чуть не дала волю слезам. Она не жалела меня, наоборот, но эффект был обратным. Стиснув зубы, чтобы не выдать эмоций, я сдержалась, вызывая в себе новую волну ненависти к Уварову. Удивительно, но это работало.

- А теперь ты должна рассказать мне об отце!

- Поставь чайник, - попросила мать, - я голодна.

Наверное, если мужчина изменил однажды, лучше ему не доверять. Мать рассказала, что действительно Перцев встречался сначала с Надей, но после знакомства с ней всё изменилось. Он говорил, что не любит сестру, что думает только о Вале, и она сама не может сказать, как вышло, что они оказались в одной комнате, снедаемые чувствами и страстью. А я думала, что мать у меня идиотка. Да-да, впервые за то время, что её знала, так думала. Раньше она казалась мне другой.

- И тогда он обещал поговорить с Надей.

Повисла пауза. Я пялилась в свой чёрный кофе, понимая, что моя мать ничем не лучше той же Ники. Моя мать! Мир сошёл с ума!

- Я была молода, - искала она оправдание, но для меня оно было слабым. Разве может хоть что-то обелить человека в такой ситуации?

- Ииии, - протянула я, не находя слов. – Что сказали родители?

Она хмыкнула, отпивая из своей кружки чай. Казалось, собрала все самообладание, чтобы поведать мне историю. Сидела из последних сил, хорохорясь, но молчала.

- Они не лезли. Но, когда выяснилось, что я беременна…

Подняла глаза на неё. Конечно, речь шла обо мне. Надо же! Моя мать забеременела без высчитывания дней или сидения на таблетках. Просто так, не задумываясь над этим. А мне пришлось приложить столько усилий напрасно. Отчего такая несправедливость? Вспомнив, почему я сижу здесь, поумерила пыл по поводу несправедливости. Если бы карты легли иначе, я повторила путь своей матери, став матерью-одиночкой. Или ребёнок всё же мог удержать Уварова от предательства? Как бы то ни было, ответов на вопросы у меня не было.

- Мы поженились, - продолжила мать, глядя на свои руки. – И поначалу всё было неплохо.

- А Надя? – я не должна была переходить на сторону тётки, но наши истории были такими похожими, что невольно я принялась жалеть её. Стокгольмский синдром? Нет. Тут надо придумать какое-то другое название.

- Надя уехала.

- Ясно, - вздохнула я, не зная, что ещё добавить.

- Только наше счастье тоже длилось недолго, он ушёл из семьи, - будто оправдывалась снова.

- Ну уж этот период я застала, - ехидная улыбка тронула мои губы. – А ты не думала, - внезапно решилась я на вопрос, но тут же замолчала. – Ничего, - махнула рукой, отпивая горький напиток.

- Скажи, - попросила мать.

- Да ладно, - подняв руку, взглянула на часы: 19.20. Наверное, придётся ночевать тут, хотя я совершенно этого не хочу. Вообще всё не так, как мне надо.