Отрицательно качаю головой и тихо отвечаю:

- Сама выйду к нему.

Вытираю руки о фартук, отправляюсь во двор.

На крыльце стоит Саурон.

Оборачивается и сразу же испытующе смотрит на мой живот. Пошёл пятый месяц беременности, животик растёт, уже заметен. Я прикрываю его руками.

Саурон поднимает глаза к моему лицу:

- Люда, наконец, я нашёл тебя. Нам надо поговорить.

От его голоса меня знобит. Интонации фальшивые.
Становится очень не по себе. Боюсь его...

- Нет, Семён Борисович. Нам нечего обсуждать.

- Людочка, зачем ты оставила ребёнка? Мы же договорились, что ты сделаешь аборт.
Ты понимаешь, как можешь подставить меня? Ты разрушишь мою карьеру, семью. Всю мою жизнь. Подумай, как ты подставляешь своих родителей.

По моим щекам текут слёзы. Наверное, это из-за беременности, я стала нервной и плаксивой.

- Я не напрягаю вас, Семён Борисович. И маму с папой не напрягаю. Живу отдельно, никого не беспокою ни звонками, ни просьбами. И вы отстаньте от нас с малышом.

Неосознанно поглаживаю чуть выступающий животик. Не волнуйся, сейчас твой папа уйдёт, и мы опять расслабимся.

Саурон хмурится, напряжённо кусает губы.
Говорит жёстче, громче, агрессивнее:

- Я могу организовать всё на высшем уровне, тебе всё сделают быстро и почти безболезненно. Даже на таком сроке. Не порть свою жизнь, Людмила. И мою не порть. Ты представляешь, какой поднимется шум в прессе, если вылезет информация о том, что от меня забеременела несовершеннолетняя?

Я расширяю глаза, хочу заорать на него, что надо было раньше думать об этом. Когда насиловал меня. О том, что мне всего семнадцать лет. Хочу, но не могу произнести ни звука, мне не хватает воздуха. Как будто схватили за шею и душат.

Саурон сбавляет тон, опять начинает уговаривать:
- Твои родители говорили, что ты хочешь стать врачом. Я полностью оплачу тебе обучение в любом вузе, который выберешь. Перед тобой откроются двери, о которых другие и мечтать не могут. А что ты будешь, если не избавишься от ребёнка? Про учёбу можно будет забыть, ты же не будешь учиться с ребёнком на руках? Чем будешь заниматься, когда родишь его? Работать вот здесь? - он разводит руками, - Подумай. Избавься, пока он не родился и не перевернул всё с ног на голову.

Закрываю лицо ладонями и рыдаю в голос. Машу головой, нет, не будет этого. Мой малыш родится, я уже чувствую его, люблю, жду.

Саурон берёт меня за нервно дрожащий подбородок, отрывает от глаз мои руки.

Смотрю загнанно, его лицо расплывается передо мной.

Он агрессивно разглядывает мои заплаканные глаза, с напором пытается убедить:

- Девочка, какая из тебя мать? Ты же сама ещё маленькая. Я его не хочу, ребёнка этого, понимаешь? Ненавижу детей. Не думай, что сможешь шантажировать меня им. Он от меня ничего не получит, никогда. А тебе самой нечего будет ему дать. Ты же никто, пустое место, бестолковая малолетняя шлюха.

- Эй, урод, пошёл отсюда, - слышу из-за своей спины решительный голос Елены.

Оборачиваюсь. Она стоит с битой в руках, в глазах горит ненависть.

- Вали отсюда, скунс вонючий. Ещё раз придёшь, грохну тебя, ублюдок.

Саурон делает вид, что не замечает её.
Отпускает меня, смотрит в упор, цедит:

- Последний шанс. Соглашайся, или всё будет по-другому.

- Нет, - выдавливаю из себя.

Он кивает, презрительно сплёвывает, делает несколько шагов назад, разворачивается и и уходит больше ни разу не оглянувшись.
Я с облегчением прижимаюсь спиной к стене. В тот момент я не знала, что случится тем же вечером.

12. Шантажистка

Мила

Прошлое. Потеря.

Стою у окна, провожаю взглядом синий микроавтобус. Девчонки уезжают работать. Я выполнила всё, что от меня требовалось в этот день. Можно отдохнуть.