Я поднесла ко рту ароматный кругляш и уже хотела откусить, как мой желудок скрутило в жёстком рвотном позыве. О боже, только не это. Сказав Милли, что я скоро приду, я поспешила в уборную, где меня долго не отпускали спазмы совершенно пустого желудка. Измученная тошнотой, я вернулась на кухню и налила себе воды.

- Мамочка, тебе плохо? – забеспокоилась малышка, но я её уверила, что ничего страшного, просто немного нездоровится.

- Пойдём во двор, погуляем, - предложила я, и малышка радостно закивав головой, поспешила одеваться.

Я последовала её примеру и уже через четверть часа мы с дочерью вышли на залитое зимним солнцем крыльцо. Глаза инстинктивно зажмурились от ослепляющей белизны снега, которым был покрыт весь двор. Милинда, получив разрешение делать снежных ангелов, весело завалилась в сугроб и, барахтаясь в пушистом снегу, как в пышном облаке, раскидывала вокруг себя сверкающие на солнце снежинки. А я взяла, стоящую в нише за входной дверью, лопату и решила немного расчистить снег до калитки.

Я понимала, что Райдос прилетит сюда снова и не один раз, допускала, что он увидит почищенную мною дорожку и обо всём догадается, но сидеть безвылазно в доме я не могла. Да, это удивительное место станет мне временным прибежищем, но я не смогу постоянно прятаться, мне всё равно придётся поговорить с мужем, придётся пройти через постыдную процедуру бракоразводного процесса и, возможно, услышать от Райдоса ещё немало гадостей. Ничего, я справлюсь. Единственное о чём бы я не хотела, чтобы он узнал, так это о нашем сыне. Если матушка проболтается, моя борьба за свободу станет намного сложнее.

Вдохнув поглубже отрезвляющего морозного воздуха, я принялась медленно прочищать путь сквозь сугробы к калитке.