Я сидела, вцепившись в бортики телеги, невидящим взглядом глядя перед собой. Я ничего не видела… и видела одновременно.

Из проёма медленно показывается огромная треугольная голова, похожая на змеиную. Горят три красных немигающих глаза.

Ужасный страх окатывает меня, и всё внутри сжимается… я слышу какие-то отрывистые тянущие звуки, словно надрывно скрипит плохо смазанная дверь, но не могу понять, откуда они идут: из моего видения или реальной жизни.

– Приехали, диляра! – радостно прокричал мне невольный возница, и в голосе у него послышалась неуместная радость. Я торопливо кивнула и выскочила – почти выпала из повозки. Упала, больно ушиблась коленями об каменистую дорогу, вскочила и ринулась вперёд. Туда, под сень деревьев, куда от основной дороги уходила, петляя, тропинка. Именно по ней я и побежала; судя по топоту за спиной, помощники садовника последовали за мной.

Голова высовывается ещё больше, и я вижу, что за ней тянется длинная-длинная шея. Как у змеи! Это большая змея… Хотя разве у змей бывают крошечные лапки по всему телу?

Задыхаясь, я бежала вперёд, пока сбоку, среди деревьев, не промелькнуло какой-то просвет. Резко остановившись, посмотрела в ту сторону, и сердце радостно ёкнуло.

Я разглядела знакомые очертания колодца. Забыв обо всём, принялась продираться сквозь высокую траву и низкий колючий кустарник. Ветки хлестали меня по лицу, ноги и юбка путались в высокой траве, но я не останавливалась.

Змея нависает над Эринетт. Раздвоенный язык на секунду показывается из широкой пасти и трепещет.

Счёт шёл на минуты. Нет, на секунды!

Вот и колодец. Всё точно так же, как и в моём видении: ели, кустарники и крышка, затянутая мхом и сдвинутая в сторону. Невысокий холмик, увенчанный внушительных размеров чёрной дырой с осыпающимися краями.

И опять этот звук – тонкий, пронзительный и заунывный, похожий на… мяуканье?

Нашла!

Я упала на колени рядом с колодцем и заглянула внутрь. Увиденное заставило меня похолодеть.

Эринетт полулежала, прижавшись к стене, выставив перед собой крохотные ручки, в бессильной попытке защититься. На неё надвигалась гигантская змея – та самая, что явилась мне в моих беспорядочных видениях. Она неторопливо и абсолютно бесшумно вытягивалась из противоположной стены, нависая над Эринетт.

А между девочкой и змеей метался, вздыбив шерсть, маленький пушистый комочек. В нём я узнала того самого котёнка, против которого так возражал Армин.

Котёнок истошно мяукал, пытался кидаться на змею, и я с запозданием поняла, что это именно тот звук, который я приняла за скрип двери.

– Эринетт! – не помня себя от страха за малышку, выкрикнула я. Девочка вздрогнула и подняла головку. Я изо всех сил замахала ей рукой:

– Не бойся, сейчас мы тебя вытащим…

Слова застряли в горле. Будто услышав меня, змея рассерженно зашипела и кинулась вперёд, явно нацелившись на Эринетт.

– Нет! – в панике вскрикнула я, но в воздухе просвистела верёвка и упала прямо на шею змеи. Тут же натянулась, сдавив её тугой петлёй и дёрнув вверх.

– Мы тоже тут, диляра! – услышала я знакомый голос и, судорожно оглянувшись, увидела двух помощников садовника. Они, отдуваясь, изо всех сил тянули на себя верёвку.

– Спасибо! – искренне выдохнула я и ахнула: земля вздрогнула. Попав в плен, змея пришла в ярость и начала бешено извиваться, пытаясь вырваться. Эринетт тоненько вскрикнула и съёжилась у стены, закрыв голову ручками.

– Вытаскивайте девочку, диляра! – проорал мне один из помощников, – возьмите последнюю верёвку!

Я оглянулась и действительно увидела моток, валяющийся позади. На секунду сомнения охватили меня: смогу ли я вытянуть Эринетт, хватит ли у меня сил? Я же никогда ничего тяжелее сковородки в руках не держала…