О чем она? Какой завтрак?

Господи… неужели для кого-то продолжается обычная жизнь?

Понимаю, что щеки покрываются пятнами. Я обычно не так стремительно краснею, но тут…

Знает ли экономка о том, что произошло вчера? О том, что мой муж мне не верен, о том, что я такая глупая, даже не подозревала о его двуличии?

- Вам нужно поесть, вы очень бледная… и Марк Аркадьевич попросил за вами последить.

- В каком смысле? – выпаливаю, не успевая подумать.

Она удивленно поднимает бровь.

- Последить, чтобы вы поели, конечно. Ваша любимая пшенная каша раковыми шейками по рецепту из «Живаго», сырники безглютеновые, если хотите, могу заказать повару блинчики.

Он просил следить. Просто так? Или сказал – вчера моя жена поймала меня на измене и может вести себя неадекватно?

А я могу? Или…

Я же скромная, милая, послушная Аля.

Овца…

Внезапно ненависть так захлестывает, что становится страшно.

Я не овца! Я еще докажу ему, всем им докажу! Никакая я не овца!

- Не надо блинчиков. Кашу. Кофе. Кофе я приготовлю сама.

- Валентина Ива…

- Я сказала – сама!

Она явно не ожидает от меня резкости.

Встаю, иду на кухню.

Кухня в этом доме как в ресторане, огромная. И работает на ней настоящий повар.

Когда-то я мечтала, что буду сама готовить любимому завтрак, вставать пораньше, бежать на скромную кухоньку, печь оладушки, или варить кашу, или готовить настоящий континентальный завтрак как в отелях – с прожаренным, вкусно пахнущим беконом, глазуньей, свежими овощами, фасолью и сосисками…

Марк перед свадьбой так загадочно улыбался, когда я рассказывала о своих мечтах. О том, как принесу ему кофе в постель. Или он принесет его мне.

А потом, после свадебного путешествия мы переехали в этот дом, и я поняла, что на кухню меня просто не пустят...

Повар и помощница смотрят на меня изумленно.

- Вали-ентина… - шеф у нас настоящий француз, готовит божественно. Но иногда так хочется обычного борща…

- Я хочу приготовить себе кофе. Сама.

Не обращаю внимания на их изумленные физиономии. Включаю чайник.

- Где кофе? Зерна? Кофемолка?

- Кофемолки… нет… кофемашина сама всё делает.

- Мрак. В доме нет кофемолки. – я вроде бы не нарочно так говорю, но вижу, их напряженные лица, они переглядываются.

- Извините, минуту…

Помощница повара достает откуда-то довольно старую кофемолку, потом пакет с зернами. Этот кофе с плантации моего мужа. Да, да, у него есть своя кофейная плантация.

Чёртов буржуй.

Понимаю, что меня опять накрывает.

Я его ненавижу!

Вот сейчас, в эту секунду! Люто ненавижу и никогда не прощу!

4. Глава 4

Засыпаю зерна в кофемолку. Ненавижу!

Две минуты визга и хруста. Ненавижу!

Его бы так перемолоть!

Ненавижу, ненавижу, нена…

Боже, дай мне сил.

Ищу чашку. Не маленькую, изящную, фарфоровую, в которой нам подают кофе горничные. Нет. Хочу большую, огромную кружку!

Вижу такую на одной из полок.

- Это чья?

- Моя, - говорит помощница, и тут же осекается, - то есть… берите, конечно.

- Нет, спасибо. Больше таких больших нет?

- Есть, новые, целый набор. Принести?

- Да, пожалуйста, - вежливость никто не отменял. Хотя, наверное, все эти люди, как и все друзья моего мужа уверены, что он нашел меня на помойке.

Ага, всех бы на такой помойке находили! Моя бабушка, между прочим, писатель, автор детективов, а еще сценарист-документалист. Папа был переводчиком, мама лингвистом. Родителей уже нет, бабуля, к счастью, жива-здорова.

Помощница – я ведь даже не знаю, как её зовут! – ставит передо мной кружку, которую достала с дальней полки, и сама сполоснула в раковине.

Две ложки с горкой. Кипяток прямо из чайника. Кофе по-польски, так называет его бабуля.