«Дорогая, я буду позже, ужинай без меня».

Ненавижу!

Стоп… Спокойно.

Выдержка. Вот что мне нужно сейчас. Поэтому улыбаемся и машем!

Нет, улыбаться не очень получается. Просто говорю:

- Накрывайте. Только для меня.

- Хорошо.

Иду в столовую. На мне все те же джинсы, толстовка. Наверное, надо было переодеться, но я не могу себя заставить надеть вещи, которые висят в шкафу. Они чужие.

В столовой на стене огромная плазма. Мы никогда не смотрим телевизор. Очень редко – какие-то фильмы. Чаще всего Марк включает плейлист, и мы наслаждаемся видами океана, белоснежных песчаных пляжей, или просторов Антарктики, или Альпами.

Беру пульт, переключаю каналы. Случайно натыкаюсь на новости – показывают кадры с экономического форума, и я вижу своего мужа.

Марк Аркадьевич Златопольский.

Он серьёзен, собран, в строгом костюме. Что он говорит не слышно – дикторский голос перекрывает, но явно что-то очень важное, значительное. Его слушают такие же строгие бизнесмены, хозяева жизни.

У меня дрожат губы. Он такой… красивый!

Еще вчера я обязательно посмотрела бы, нашла в интернете всю информацию, гордилась бы Марком. Вечером с восторгом делилась бы своими впечатлениями – какой он молодец, как я его люблю…

Быстро заталкиваю в себя салат.

А вот при виде рыбы меня чуть не выворачивает. Чёрт. Это ужасно. Я знала, что беременные иногда вот так реагируют на рыбу, но была уверена, что со мной этого не будет. И что делать?

- Кроме рыбы ничего нет?

- Есть… стейк, и медальоны из телятины с соусом.

- Медальоны.

- А чем не хороша рыба?

Смотрю на экономку удивленно.

- Я должна отчитываться, почему не хочу рыбу?

Вижу её замешательство.

- Извините, я… мне нужно дать рекомендации повару, вот и все. Возможно, он не будет больше брать форель у этого поставщика.

- Пусть не берет. И вообще. Ненавижу рыбу.

- Но…

- Что? – выгибаю бровь, думая о том, что бабушка не зря таскала меня по театральным студиям.

- Вы любили рыбу…

- Я обманывала. Я люблю мясо. И курицу.

- Хорошо, я распоряжусь, чтобы рыбу не готовили. Хозяин… Марк Аркадьевич её тоже не очень любит.

- Вот и прекрасно.

Неужели прокатило? Ах-ах!

Медальоны ем с особенным наслаждением. И вообще, кажется, я даже готова говорить с мужем.

Я скажу ему, что мне нужен развод! Скажу! Я не согласна принимать его после всяких… Достаточно того, что он сотворил вчера.

Стоп, главное не плакать! И не винить себя в том, что не смогла дать отпор. Это было ужасно, но разве я могла что-то сделать?

Когда говорят, что женщины могут сопротивляться хочется предложить попробовать. Попробовать, когда на тебе туша под девяносто килограмм, одни мышцы, стальные, крепкие, сильные…

Девять вечера.

Опять сижу в гостиной. Моя решимость тает с каждой минутой.

Десять…

Раньше он тоже часто приходил домой поздно. В десять, одиннадцать.

Я слышала:

- Милая, я дома!

И срывалась с места, спешила к нему в объятия.

Пытаюсь вспомнить, выглядел ли он как-то… не так? Пахло ли от него женскими духами? Были ли следы помады? Или еще что-то подобное?

Мне кажется, даже если бы это и было – я бы не заметила.

Господи…

Одиннадцать.

Марк заходит бесшумно, тихо. Но я его чувствую. Просто уровень адреналина зашкаливает сразу. И по нервам разряды.

И сердце оно пропускает удары. Тормозит.

- Аля…

От его голоса непроизвольно – слезы. Пытаюсь удержать. Не выходит. Не киснуть! Не расслабляться! Нет!

- Аля… - голос глухой, низкий, вибрирует, заставляя мое тело дрожать.

Он подходит ближе, встает передо мной. В руках огромный чертов букет роз.

И слезы Ниагарским водопадом.

Зачем. Он. Принес. Розы!

Господи, неужели Марк не понимает?