- Семью? - ее смех режет слух. До чего же мерзкий. - Ее и не было. Степан всегда меня любил. Меня!

Горько слушать. Невыносимо. Но я с какими-то мазохизмом продолжаю. Каждый раз вздрагивая с замирающим сердцем.

- Твой Степан что-то не больно разговорчивый, - отчетливая усмешка. - Или я не прав?

Похоже, обращается к моему мужу.

- Роман, может поговорим в более…

- Дай жене развод и живи с моей сестрой!

Ушам не верю. Аж глаза на лоб лезут.

Кого он защищает? Сестру или… меня?

Ага, размечталась, Лилия. С чего ему за тебя переживать? Кто ты ему?

Ник-то!

- Это невозможно, - пищит, что на него совсем не похоже.

Мельников боится? С каких пор? Почему именно Романа? Что он может ему сделать?

Степан же такой всемогущий, а тут тушуется перед младшим братом своей любовницы.

Мир перевернулся?

- От чего же? - ехидно.

Застываю, сталкиваясь с взглядом голубых глаз. Смотрящих прямо на меня. В самую душу. Завораживая. Гипнотизируя. Не давая пошевелиться.

Кажется, меня чем-то опутали. Сковали. Не больно, но основательно. Дышать могу, но трудности все же есть.

- Нас связывают обязательства, - ядовито, надменно.

Неужели, тут дело в том завещании, о котором Ольга говорила?

- Да ладно? - Роман откровенно веселится. - Твои проблемы, Степанчик, - что-то протягивает Мельникову.

Визитка? Карточка?

- Ольга, Анют, - Степан в каком-то предвкушении. - Идите вниз.

- Но, Степа…

- Папа…

Вздрагиваю. Слова девчонки режут вилкой по стеклу.

- Быстро!

Топот ног. Тишина.

Продолжаю стоять. И если Мельников ничего не замечает, то Роман, кажется, рад, что я подслушиваю.

По крайней мере мимолётный взгляд об этом говорит.

- Даю тебе три дня на раздумья. Надеюсь, ответишь положительно, - поправляет пиджак. - Хоть волос упадёт, сделке конец.

- Послушай ты, сопляк…

- Может я и сопляк, как ты выразился, - смеётся. - но просишь помочь с деньгами именно меня, Степан.

С деньгами? У Мельникова проблемы?

Но все же было прекрасно. Что могло произойти?

- Это слишком высокая цена.

- Не думаю, что ты сильно расстроишься. Три дня.

Удаляющиеся шаги Романа.

Степан продолжает стоять на месте. Пока не поворачивается в мою сторону. Резко дёргаюсь назад. Наступаю на какую-то игрушку.

Морщусь, подавив крик боли.

Заходит к нам с Верой.

Дочка настороженно следит за папой. Не решается подойти к нему. Опасается. Помнит еще слова злой ведьмы.

- И много ты слышала? – злится.

- Нет, - мотаю головой, чувствуя от собственного мужа смертельную угрозу.

Внутри все холодеет. Сжимается в тугой узел.

- Ну-ну, - хмыкает, окидывая меня каким-то странным взглядом.

Не по себе.

Сглатываю. Заслоняю собой Веру.

Степа еще несколько секунд нас прожигает глазенками, после чего уходит, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Выдыхаю. Шумно. От облегчения.

Пронесло. Все обошлось.

Но надолго ли?

- Мамуль, - поворачиваюсь к Вере. - Чаю?

Протягивает маленькую чашечку.

- С удовольствием.

Плюхаюсь рядом. Прямо в вечернем платье.

Выброшу его потом. Оно все впитало в себя похотливый взгляд предателя, разбившего мне сердце вдребезги.

Любовь? Как оказалось, она была в одностороннем порядке. От меня.

С дочкой провожу время до самой ночи. Нас никто не беспокоит.

Роман, видимо, уже уехал.

Странный он мужчина, но интересный. Что-то есть в нем загадочное. Цепляющее.

Вроде бы на стороне Ольги, но не смог пройти мимо нашей ссоры. Живо сестру на место поставил. И Мельникова запугал.

Муж выглядел как поджавший хвост заяц. Хоть и злился, хотел мне что-то сделать (по глазам видела), но не смел. Словно запретили ему.

А вдруг… Роман меня имел ввиду, когда говорил про положительный ответ за три дня?