«Что это?» — спрашиваю, когда мне приходит фотография огромной белой яхты.

«Она будет нашей на сутки».

Боже, этот сумасшедший мужчина арендовал целую яхту для свидания со мной.

Боюсь представить, сколько ему пришлось заплатить за это.

«Нравится?».

«ДА!» — стираю. Отвечаю чуть скромнее:

«Очень».

Наиль говорит, что я смогу позагорать на ней топлес. Отправляю ему смеющиеся смайлики в ответ и выгребаю все свои купальники из шкафа на кровать. У меня есть немного времени, пока Пашка занят развивающей игрушкой, и я собираюсь использовать его, чтобы выбрать комплект, который сможет подчеркнуть все нужное и скрыть появившиеся после беременности недостатки.

Я не знаю, как все эти мамочки с блогами и миллионами подписчиков приходят в форму всего за месяц после родов. У меня так не вышло. С некоторыми изменениями, наверное, так и вовсе останется только смириться. Даже если я буду есть один зеленый лист в день и бегать с сыном на руках по лестницам, растяжки никуда не денутся.

Кручусь перед зеркалом в белом купальнике с высокими трусиками, и Пашка под одобрительный смех бросает в мою сторону какую-то детальку.

— Тебе нравится этот? — оборачиваюсь к сыну, и он протягивает свои маленькие ручки, намекая на то, что хочет полетать.

На следующий день маму выписывают. Макс помогает встретить ее, отвозит нас всех домой, рассказывая о вынужденном карантине Тори и Диляры. Им обеим не очень нравится сидеть взаперти, контактируя с внешним миром только онлайн. Ветрянка скосила малышку сильнее, чем всем показалось на первый взгляд.

Мама порывается накормить отчима моей подруги, но Макс вежливо отказывается. Ему вручают пакет с домашними пельменями, баночку аджики и какую-то закуску с болгарским перцем. У меня урчит в желудке, когда я вижу все это.

— О себе тоже нужно заботиться, — заставляет сесть за стол мама. — Я так и думала, что без меня ты тут ничего не ешь.

— Мам…

— Не спорь.

Все-таки для наших родителей мы навсегда остаемся несмышлеными детьми.

Вечером мы снова переписываемся с Наилем. Я рассказываю ему про маму, он спрашивает, нужно ли ей что-то.

«Только позитивные эмоции. Лечащий врач так сказал перед выпиской».

Через час нам доставляют два огромных букета с клубникой в шоколаде. Мама охает и ахает на тему того, как мы это все съедим, я запираюсь в ванной, потому что не могу перестать улыбаться, а отвечать на каверзные вопросы о «загадочном поклоннике» мне не очень хочется.

«Спасибо. Это было очень мило».

«Как ты удержалась от возражений, ведьмочка?».

Моя глуповатая улыбка становится еще шире.

«Было сложно».

Ночью погода резко меняется, и выход в море становится невозможен. Расстраиваюсь, потому что где-то сильно глубоко внутри уже настроилась провести сутки вдвоем с Наилем, но ему удается быстро найти выход из положения.

— Друзья собираются затащить меня на какой-то вечер настольных игр для взрослых, — раздается из динамика моего телефона. — Не хочешь выгулять свое самое красивое платье в моей скромной компании?

— Скромной? — переспрашиваю с легкой усмешкой.

— Я хорошо умею притворяться.

Он заезжает за мной в шесть. Ждет на улице, не поднимаясь, потому что я попросила об этом заранее. Выходит из машины, когда я спускаюсь, в руках у меня оказывается красивый букет из пыльно-персиковых роз.

Его горячие губы прижимаются к моей щеке. Сердце в груди бешено стучит, и маленькие капли пота на висках выдают мое состояние.

— В прошлом тебя точно сожгли бы на костре, — Наиль шепчет это мне на ухо, а я, застыв на месте, как школьница перед первым поцелуем, стараюсь вернуть контроль над собственным телом. — Но мы бы договорились, если б я был инквизитором.