— Май, можно тебя на минуту?

Мы выходим в коридор, и Наиль тут же спрашивает, сколько Даше-Диляре лет. Понятия не имею, зачем Тори ему солгала насчет имени.

— Три полных. А что?

— Мелкая слишком для своего возраста, — уклончиво отвечает Наиль.

Он наклоняется к моей щеке и оставляет легкий поцелуй на ней. Почти детский.

— Позвоню вечером?

— Да…

Я провожаю его и возвращаюсь в комнату. Тори стоит возле стеллажа с зеркальными вставками и смахивает слезы с уголков глаз.

— Это был отец Диляры? — не вижу смысла откладывать разговор.

— Наиль? Боже, нет, — она разворачивается покрасневшим лицом ко мне. — Это всего лишь мое прошлое. Я знала, что когда-нибудь оно догонит. Наиль общался с мужчиной, разбившим мое сердце. Они похожи немного — оба высокие, с густыми волосами и темными глазами. Еще и друзья. Что-то я совсем расклеилась…

Она всхлипывает, и я делаю шаг вперед, чтобы заключить подругу в крепкие объятия. Тори — невероятно сильный человечек, и ее слезы для меня это что-то новое.

Они тихие, почти беззвучные. Только по тому, как сотрясается ее тело, я могу понять, что подруга никак не может взять себя в руки. Она плачет у меня на плече, а я глажу ее по спине и шепчу рядом с ухом что-то успокаивающее.

— Прости. Сама от себя такого не ожидала, — Тори отстраняется, смаргивая лишнюю влагу. — Почему вообще Наиль здесь…

— Его друг, кажется, женится. Он взял отпуск от бизнеса и приехал полноценно отдохнуть.

— Друг?

— Я не знаю его имени, правда. Хочешь, могу выяснить это для тебя?

— Нет, не надо.

— А почему ты…

— Назвала Дилю Дашей? — она заканчивает за меня. — Не хотела, чтобы Наиль что-то заподозрил. Дилярой звали бабушку моего… Отца моей дочки. Он очень любил ее, я тоже была с ней знакома. Все случилось так внезапно, что все осознали только через месяц. Инсульт, сделать ничего не смогли. Она была очень светлой женщиной, помогла мне в трудной ситуации, поэтому я назвала мое солнышко в ее честь. Мне всегда нравилось это имя. Такое нежное и мягкое.

— Мне тоже оно очень нравится.

Макс приезжает через полчаса, помогает перенести все еще спящую Диляру в машину. Я отдаю подруге заказ из ресторана, который сделал Наиль, аргументируя это тем, что им сегодня точно будет не до готовки.

До самого вечера я маниакально рассматриваю сына во всех местах, каждый раз надеясь на то, что не увижу высыпаний. Я знаю, что ветрянкой лучше переболеть в детстве, но Пашка еще слишком маленький для такого. Пусть уж лучше по классической схеме подхватит ее в садике, когда уже начнет разговаривать.

Звонок от Наиля поступает ровно в восемь. Я едва успеваю завершить разговор с мамой, как экран телефона вновь загорается входящим вызовом.

— Когда ты успела это сделать?

Я перебросила монетки из сумки в подстаканник, пока Наиль на улице помогал женщине с коляской.

— Не зря же ты называешь меня ведьмой.

— Ведьмочкой, — тепло поправляет он.

— А в чем разница?

— Ведьма в моем представлении ходит по кладбищам и подбрасывает неугодным сырые куриные лапы.

— Как раз купила килограмм…

Он увлекает меня в разговор. Я перемещаюсь на кухню и ставлю турку на плиту. Ухом придерживаю телефон, зажигаю конфорку.

— Ты говорила, что была в клинике на собеседовании. Хочешь сменить работу?

— Я вроде как сейчас в свободном плавании. М-м… На прошлой работе мне собирались урезать зарплату, и я решила, что слишком себя ценю.

— У меня знакомый в фирму ищет помощника. Документооборот, все эти ваши любимые бумажки. Могу поговорить насчет тебя. Мужик он нормальный, сильно не зверствует.

Я что, выиграла в лотерею у вселенной?