- Он на коленях стоял, у меня прощения просил, раскаялся, - сухонькие руки старушки дрожат, - А на следующий день не стало моего Аркадия.

- Сердце папы остановилось, - всхлипываю.

- Остановили его сердце. Хахаль твоей матери его со свету сжил, - Зоя Ивановна закрывает лицо руками и начинает выть, душераздирающие звуки, тихие, жалобные, пропитанные жуткими страданиями. С годами ее боль не утихла, она с ней всю жизнь живет.

- Матвей… нет… мама с ним позже познакомилась, - мотаю головой. Не хочу верить.

- Он… он, - цедит со злостью Светлана. – Мама как узнала, у нее ноги отнялись. А Пашка, он едва ходить начал, а пошел к этому борову разбираться. Разобрался, - вздыхает, - Что с тех пор так на ноги и не встал.

- Да, что я, вот Светка, - мужчина подъезжает на инвалидной коляске к сестре, - Она наша кормилица, могла врачом стать. Недоучилась. Медсестрой пошла работать, всю жизнь с нами возится, горбатится, за любые подработки хватается, чтобы нам на лекарства заработать. На личной жизни крест поставила. А мы бесполезно висим на ее шее.

- Просите, - из горла вырывается надсадный хрип.

Груз вины моей матери давит, так, что задыхаюсь. Как она живет после этого? Как может улыбаться и наслаждаться жизнью? Она заставляла меня называть папой, того, кто лишил жизни моего отца! Я жила с этим существом под одной крышей столько лет!

- Не тебе расплачиваться за грехи твоей матери, - старушка смотрит на меня, склонив голову набок. В глазах мудрость. – К лучшему все, Валерия.

- Лучшему? – восклицаю удивленно.

- Ты жива, здорова, у тебя на руках маленькое чудо. Научись ценить, то, что есть, и получишь гораздо больше, - старушка пальцем указывает на мою дочь, Светлана осторожно кладет ей Аришку на руки. Лицо Зои Ивановны мгновенно преображается. Она бережно качает кроху и приговаривает, - Внучка моя, светлая девочка, не надо плакать твоей маме, счастье же рядом…

8. Глава 8

Их боль действительно вытесняет мою. Я чувствую себя виноватой. Мне стыдно за мать. Ей просто нет и не может быть оправданий. Прощения тем более.

Вижу с какой любовью старушка смотрит на Аришку, а ведь у нее могли быть собственные внуки…

- Откуда вы знаете, что Матвей виновен в смерти отца? – спрашиваю, а перед глазами мое детство.

Отчим был всегда в моей жизни. Нет, он никогда не бил меня, не ругал, действительно когда болела приносил лекарства. Но я чувствовала себя лишней, хоть сама не могла объяснить причин. Он выполнял все механически. Мать же всегда твердила, что я старшая и должна во всем помогать сестре. Алену с рождения возносили до небес, а я же была… просто была…

А вот Рома маме сразу понравился. Она и ко мне стала лучше относится, гораздо теплее. Когда родилась Зоряна, сама напрашивалась посидеть с внучкой.

- Я видела, как Матвей зашел к папе в кабинет. А через час после его ухода отца нашли лежащим на столе… - Светлана сминает край вылинявшего коричневого свитера. – В кабинете стояли две чашки… только в одной был не чай… Я с Пашкой поделилась… я виновата, ничего бы не случилось, - закусывает губу и отворачивается.

- Ты все правильно сделала. Такая моя судьба, - мужчина подъезжает к ней на коляске берет ее руку и целует. – Когда Матвей меня избивал, он подтвердил, что отправил на тот свет Аркадия.

- Паша пошел разбираться и вот результат, - показывает взглядом на инвалидную коляску. – Но им этого было мало. Когда отец развелся, мы переехали на дачу. Правда, хорошую, добротную. А в квартиру нашу, он привел твою мать. Она была беременной и отец старался для малышки создать комфортные условия. А мы… мы выросли… нас можно на дачу.