На мой белый пуховик до пяток, шапку из светлой ангорки и огромный чемодан за спиной.

- Надолго, - сам же и отвечает. – Белоснежка-Аля.

Сидорин облизывается, а мне уже не по себе. Не знаю, как буду жить в этом аду. Как вытерплю хотя бы день. И как… как приведу сюда полуторогодовалого ребёнка.

Мысленно даю себе обещание, что это всё временно. Настолько временно, насколько возможно. В конце концов, как бы ужасно тут не было, у меня есть комната, небольшой уголок, хоть и с бешенными соседями. Вернее, с неадекватными, если уж быть точной.

- Где родители твои? – спрашиваю аккуратно.

- У друзей гостят, только бабуля дома. Мы её год назад перевезли из деревни, совсем плоха клюшка. Она в комнате у туалета. А чего спрашиваешь?

Оцениваю риски, - хотела бы я ответить, но Сидорин не поймёт мою иронию.

Моя комната у самого выхода и… дверь открыта.

- Что это? – указываю на поломанный замок, а внутри закипает гнев и раздражение. – Это моя комната, кто в неё залез?!

Саша порядком меня унизил и взвинтил. На него мне поорать не удалось: слишком сильный был шок, я только по дороге сюда чуть отошла и стала думать, что делать дальше.

- Если твоя, Аля, что ж ты не живёшь с нами? - усмехается Сидорин. – А?

- Это моё дело, хочу живу, хочу не живу. Это комната моя, и здесь висел замок! Это частная собственность. Мои родители купили эту комнату для меня, - напоминаю, - и я, уезжая, закрыла её. Никто не имел права сюда лезть. Я… я в суд подам!

- Сначала докажи, что замок сам не отвалился, а? – нагло усмехается мужчина, затем с такой интонацией, чтобы я точно поняла, что это всё неправда, и попробовала возразить, добавляет: – Да не кипятись ты. Мы шкаф несли, сшибли. Замок же навесной был.

Сделать вид, что поверила?

Я знаю, с этим субъектом лучше не спорить. И вообще никак не связываться. От нашего последнего столкновения, после которого я отсюда и сбежала, мороз по коже. Интересно, он помнит? Судя по блеску его поросячьих глазок, ещё как помнит. Хоть и не в себе был.

Моих родителей обдурили, как простачков. Когда я собралась учиться в Петербурге, они поступили, как поступают многие: купили дочери комнату. Коммуналок в городе до сих пор тьма, и это нормальная практика для первого старта. Только у кого-то сделка проходит удачно, а нам же повезло, будто утопленникам. Алкаши, проживающие здесь, продали нам комнату, а потом сделали жизнь здесь невыносимой. Деньги они получили, но комнату по-прежнему считали своей. Меня же пытались выжить отсюда всеми возможными способами. Крики, гулянки, пьяные компашки, сыночек их, словно мартовский кот облизывавшийся на меня. Последнее больше всего пугало.

Я пыталась спорить. Я пыталась делать вид, что меня не трогает. Я вызывала полицию. Я билась, как могла, но ничего не работало.

И дать обратный ход сделке было невозможно. Покупателей на комнату не находилось, а те, что приходили на просмотр, не перезванивали. Вот так я и осталась с грузом неликвидной недвижимости и неадекватными соседями, частенько устраивающими пьянки в местах общего пользования и их сыночком, время от времени пытавшимся ломиться в мою дверь с романтическими предложениями. В кавычках, конечно.

Кое-как я выдержала год, зачастую ночуя у подруг, а не в собственном жилье. Пока не встретила Сашу, который быстро переманил меня к себе. А я и не сопротивлялась, в общем-то. Закрыла комнату на замок и уехала к нему.

Игнорируя Сидорина, подхожу к комнате. Трогаю раскуроченный замок. Даже могу представить, как кто-то из его семейки во невменяемом состоянии ломал его. Вздохнув, захожу внутрь и ахаю.