Да так сильно, что это становится невыносимым и...опасным..

Прикрываю нос рукой. Отворачиваюсь от него.

Все последние дни, чувствовала себя почти идеально. Подташнивало немного по утрам, но всё было вполне терпимо и в пределах нормы. Один раз только чуть не вырвало, когда Кох пионы мне пахучие притащил. Пришлось в туалет с ними бежать, чтобы никто ничего не заподозрил, да подальше от носа своего их пристроить.

В остальном же, всё прекрасно было. Даже врач, сначала намеревавшаяся положить меня на сохранение, изучив внимательно результаты анализов и узи, благосклонно отпустила меня домой. Строго наказав: соблюдать режим и ни в коем случае не волноваться, если уж ребёнка решила сохранить. Всё-таки не восемнадцать уже. Ударные дозы магния и капельницы, помогали мне чувствовать себя почти в домике, до сегодняшнего вечера.

Пытаюсь встать, прикрывая нос салфеткой.

Кох кладёт руку мне на плечо, силой усаживая меня на место и опять наклоняется к моему уху, продолжая мне что-то нашёптывать.

Мне так плохо, что я готова уже ему признаться в том, что у меня отекли руки и даже обручальное кольцо мне стало в эти дни туговато, поэтому я его сняла.

Но от подступающей к горлу тошноты, не могу вымолвить ни слова. Пытаюсь скинуть его руку со своего плеча, но он сжимает пальцы сильнее, делая мне больно, не позволяя сдвинуться с места.

-- Кох да заткнись ты уже, -- грубо вмешивается Рита, заметив моё состояние.

И он, наконец, затыкается. Концентрация, вызывающего тошноту, парфюма и его давление, чуть ослабевают.

-- Пойдём выйдем, -- шепчет она мне и встаёт

А я залипла, вдруг, на Айрате. На взгляде его залипла. Как же он на неё смотрит! -- взглядом полным восхищения и обожания. Не дотрагивается до неё. Ни пальцем, ни даже дыханием. Просто смотрит...

Смотрел ли на меня так Кох когда-либо?

Не помню.

А мы ведь с ним познакомились примерно в то же время, что и они.

Да, у нас складывалось всё совсем по-другому.

Но смотрел ли он на меня глазами полными любви и восхищения, как Айрат сейчас смотрит на Риту?

Я не помню...

И так пусто от этого становится.

Поднимаюсь с места, опираясь на её руку, и на ватных ногах, иду в туалет.

Нафиг я эти каблуки на себя напялила!?

-- Слушай, мне бы воды, -- говорю Рите, присаживаясь на креслице и скидывая с ног ненавистные туфли.

-- Сейчас сгоняю, -- отзывается она.

-- Не уходи, а? -- прошу её.

Мне так страшно оставаться одной. Так страшно, что знобить начинает и низ живота, впридачу, начинает неприятно потягивать.

-- Ты чего Нин? -- наклоняется она ко мне. -- Ты такая бледная, -- рассматривает меня внимательно, -- ты расстроилась что ли? Да забей ты на всех, о себе думай. Кому нужно -- поймут, а на остальных, -- плевать. Дыши давай, ничего не случилось...-- суетится она вокруг меня.

-- Меня так сильно затошнило, -- говорю ей и начинаю дышать. Тошнота немного отступает. -- Кох наклонился ко мне когда, а я не пойму: то ли парфюм у него новый, то ли я на старый так реагирую...

-- Это у тебя на уровне подсознания отторжение начинается, хотя умом ты продолжаешь всё ещё держаться за соломинку, -- хохотнула она, -- Айрата сейчас попрошу нам воды принести.

Кто-то начинает с силой дёргать дверь.

-- Нахрен всех, сиди, -- командует она и я с наслаждением откидываюсь на спинку. Начинаю успокаиваться. -- Ничего он тебе не сделает, он сейчас ещё и ...., -- в дверь тихонько поскребли, -- Айрат, -- не заканчивает она предложение и открывает дверь.

Но из-за широкой спины Айрата смотрят на меня недовольные глаза дочери, за которой стоит... Алевтина...