Знаю, к чему она все это. После того, как она узнала, что муж ей изменял и со своей бывшей, и со всеми секретаршами, которые у него были, она теперь везде видит подвох.
Покупаем все необходимые продукты и идем к Маринкиной машине.
- Так а почему святая Настя уволилась? – спрашивает она, возвращаясь опять к теме секретарш моего мужа.
- Нашла более выгодную работу, - пожимаю плечами.
- И ты после этого с ней общалась?
- Нет, - коротко отвечаю.
- Почему? – все не успокаивается Марина. – Мне казалось, вы с ней подружились. Даже на Дне рождения Тима она была.
Маринке все странно. Она вообще сейчас крайне подозрительная. И я ее понимаю. Если бы сама пережила то, что пришлось ей с ее мужем, то наверно до конца жизни уже не смогла бы доверять.
- Она приходила со своим дядей. Не сама. Это он попросил Тима взять ее на работу. Марин, хочешь что-то сказать? – кидаю на подругу вопросительный взгляд.
- Хочу сказать, что рада, что это святая Настя уже не работает у твоего мужа. Меня от таких в последнее время прямо передергивает. Девочка из деревни, нежный одуванчик, робкая лань. А по факту такие оказываются расчетливыми стервами, которые, прикрываясь невинной внешностью, уводят чужих мужиков. Или как минимум – прыгают к ним в постель, становясь любовницами, а потом уже разбивают семьи.
Почти уже бывший муж Марины ушел к своей секретарше…
- Марин, я понимаю, что такое бывает, - спокойно говорю ей. – Но Настя себе такого не позволяла. И даже если бы позволила, я доверяю Тиму. Знаю, что он бы сразу поставил бы ее на место и объяснил бы ей границы.
- Знаю-знаю, - улыбается Марина. – Но все равно хорошо, что эта подозрительная девица уже не работает на твоего мужа.
Далее я эту тему не поддерживаю. Я сама удивилась, когда две недели назад позвонила в офис своего мужа и услышала в трубке не Настю, а неизвестный женский голос.
Вечером спросила у мужа, что произошло. Он спокойно объяснил, что Анастасия нашла работу по своей специальности с хорошей зарплатой. Поэтому ушла.
- Ты слышала, что Морозов вернулся? – как ни в чем не бывало, болтает Марина.
А я вздрагиваю от упоминания этой фамилии.
Ох, не к добру это. Не к добру…
- Тим так и общается с ним? – кидает на меня быстрый взгляд Маринка. – Они ведь были лучшими друзьями.
- Дороги разошлись, - коротко отвечаю, пытаясь унять неприятную дрожь в руках.
Не к добру…
- Эх, черт! Я надеялась, что вы с ним общаетесь. Познакомили бы меня. Клин клином хотела выбить.
- Не думаю, что это хорошая идея – клин клином выбивать. Тем более с Морозовым.
- Почему «тем более»? – Марина кидает на меня заинтересованный взгляд.
А мне совсем не хочется обсуждать когда-то хорошего друга нашей семьи.
- Он… сложный человек, - нехотя отвечаю.
- Ну все, теперь я еще больше в нем заинтересовалась! – сверкает глазами Марина. – В чем его сложности?
- Жесткий, циничный, с тяжелым, взрывным характером, - коротко описываю ей Морозова.
И радуюсь, что Маринка уже подвозит меня к моему дому. Продолжать обсуждать бывшего друга нашей семьи совсем не хочется. Поэтому я коротко целую Маринку в щеку, благодарю ее, прощаюсь и убегаю.
Вбегаю в квартиру, закрываю дверь и прислоняюсь к ней спиной. Пару минут так стою и пытаюсь унять пульс.
Морозов вернулся. Не к добру.
Вздрагиваю от внезапно зазвонившего в моей руке мобильного. Тим…
Даже начинает отпускать…
Принимаю вызов и мягко говорю:
- Привет…
- Привет, малыш. Срочная встреча была. Опоздаю на полчаса, максимум – на час, - сообщает он, а потом добавляет низким, хрипловатым голосом, от которого по спине мурашки. – Так что готовься. И это я не про ужин…