Такой особенный, притягательный запах здорового, мощного тела.

Я видела его лицо. Серьёзное, вдумчивое и одновременно равнодушно скользящее по мне взглядом.

Его густые локоны собраны в тугой хвост. Выбритые виски хорошо оттеняли жёсткую линию скул. Квадратный подбородок, сильная шея в белоснежном коротком вороте мундира. Он продолжал смотреть мне в лицо, я смущённо отвела глаза. Всё таки странный это был взгляд, обидный. Оценивающий.

Меня как током пронзило понимание, что теперь этот человек будет мною командовать. Через час получит полное право не просто повелевать, а раздеть меня ночью и я буду обязана подчиниться!

Мне, чтоб не видеть его глаз, пришлось отвернуться. Вздох прорвался рыданием, слёзы сами покатились по щекам. Пора было брать себя в руки. Скоро мне предстоит появиться на всеобщее обозрение огромной толпы, собравшейся в соборе.

Посторонние не должны видеть, что твориться у меня в душе. Однако, решение о том, что делать в будущем надо принимать сейчас. Но какое? Бежать некуда, просить помощи не у кого. Да и кто будет слушать невесту за час до свадьбы.

Документы между семьями давно подписаны, всё согласовано. Я отчаянно пыталась прояснить своё настоящее:

– Арнольд, почему ты со мной так…

– О небо! Как?

– Ты не уважаешь во мне женщину.

– У тебя в голове куча всякой ерунды, Сабрина. От неё надо избавиться сию минуту. Я тебе помогу.

Он смотрел в моё зарёванное лицо, нисколько не собираясь утешать:

– Закрой рот, проглоти язык и слушайся. Всё, что я скажу – для тебя приказ к исполнению. Тогда в наших отношениях всё будет отлично.

Я просто захлебнулась обидой. Мир буквально обрушился на меня ушатом цинизма. Нет, нет, я не так представляла семейные отношения. Собравшись с духом, я порывисто повернулась к жениху, прямо почувствовала как сопротивление румянцем вспыхнуло на моих щеках.

Арнольд приложил палец к моим губам, прошептал в ухо:

– Я сказал.

По ступеням собора я поднималась уставшая, опустошённая. Он ещё не имеет на меня никаких прав, а уже командует. Что же будет дальше. Ему не стыдно за свой поступок и ведёт Арнольд себя так, будто виновата я, а не он. Где-то в глубине души у меня барахталась решимость развернуться и бежать прочь от мужчины, для которого я ничего не значу.

Почему-то ноги сами тащили меня вперёд. Я шла вдоль прохода, ступая по красной дорожке к алтарю, не поднимая головы. Помещение до отказа было забито народом. Конечно, всем было интересно посмотреть на невесту. Как я могла поднять лицо, если проплакала всю дорогу. Теперь глаза и нос были красными. Тоже мне, красавица-невеста!

Всем не терпелось поучаствовать на чужом празднике. Окунуться в прелесть дамских нарядов, в роскошь блистательных украшений.

Свадьба богатейшей персоны никого не могла оставить равнодушным. Площадь перед собором была забита людьми..Представляю, что было бы, узнай они о причине моих слёз.

Конечно, я спрятала их поглубже, незачем распалять чужое любопытство.

С моим появлением на пороге собора наступила абсолютная тишина. Слышно было, как потрескивают плавящиеся свечи, редкое покашливание, шорох одежд.

Гости с любопытством рассматривали моё чудесное платье. Оно и вправду было необыкновенное. Облитое драгоценными камнями, увитое россыпями мерцающих нитей, переливалось и струилось серебряными ручьями в такт моим движениям.

К плечикам платья бриллиантовыми закрепами был приторочен шлейф из тончайшего шёлка. Расшитый жемчугом, он тянулся на несколько метров, подчёркивая мой статус .

Фата крепилась к затылку, открывая пышные локоны, ниспадающие на плечи. Ещё утром, красуясь перед зеркалом я с замиранием сердца смотрела на своё восхитительное отражение, чувствовала себя красавицей.