Уже практически засыпая, я снова вошла на диск и нажала на последнюю загруженную фотографию в галерее, увеличивая ее в размерах. И меня как будто обожгло изнутри. Стало больно. Но привычно больно, потому что самый пик ужаса предательства я уже один раз пережила. Сейчас же вместе с воспоминаниями вернулась боль, как от тупой большой занозы, которую отторгает тело, она нарывает, ноет и воспаляется. И спастись от нее можно, если только вытащить из тела и залить обеззараживающим раствором.

***

Дорогие мои, спасибо, что терпеливо ждете! В такую жару мозг плавится и писать очень тяжело, поэтому я сегодня с коротенькой продочкой. Берегите себя, пейте побольше воды в такую жару! Обнимаю вас, Агата.

10. Главам 8-2

Телефон выскользнул у меня из рук. Сна как ни бывало. В голове возникла сцена, как я кричала на Влада. Тогда, видимо, я и выскочила, не глядя по сторонам. Я почувствовала, как из уголка глаза выкатилась слеза и затерялась в волосах. Обычно я не плачу, но эта слеза открыла кран и мне уже было не остановится. Слезы лились, затекали на виски, шею. Я повернулась на бок, мне казалось, что так должно быть легче, меньше должно болеть. Может это все-таки болят сломанные ребра, иначе почему так ноет в области сердца? Хотя у меня же черепно-мозговая травма, а больше травм не было. Значит, сердце. На боку слезы лились через переносицу и вскоре на подушке под щекой образовалось мокрое пятно.

В какой момент за границу нашего с Владом мира вторгся враг? Когда произошел распад «мы» на два «я»? Может, в тот момент, когда Влад заявил мне, что хочет ребенка, а я была против, потому что считала себя не готовой? Сказала тогда Владу, что нам нужно повременить и подождать, когда оба встанем на ноги. Это было спустя три года нашей семейной жизни. У нас не было тогда ни такой шикарной квартиры, ни денег, ни того положения, что сейчас есть у Влада. У моих знакомых обычно все происходило наоборот: жены уговаривали мужей на детей или «случайно» залетали. А в нашей паре именно Влад был инициатором, а я была против. Влад тогда бросил в злости фразу, что «если бы ты меня любила, то хотела бы и ребенка от меня».

А правда, любила ли я его? Так, что воспринимала бы ребенка естественным продолжением нашей любви? Не знаю. Но мне тогда казалось, что просто одной любви недостаточно для такого шага как рождение ребенка, нужна и материальная база.

Когда же я поняла, что хочу ребенка и мы сможем справиться, ничего не получилось. Ни спустя год, ни спустя три года. А Влад принимал этот факт, как мне казалось, слишком спокойно и даже равнодушно. Мне показалось, что он тогда отдалился, погрузился с головой в работу. Именно тогда у него дела пошли в гору. А я стала развивать свою психологическую практику.

Так может, это я виновата? Эта мысль выскочила, ударила, как обухом по голове, и я лежала, оглашенная, пытаясь понять, так ли это. Ирония судьбы – психолог, который не может разобраться в себе, но помогает разобраться другим. Но ребенок – это ведь не игрушка, которую можно убрать в дальний угол, это ответственность и если считаешь себя не готовой, то как пойти на такой шаг? Я хотела осознанного решения. А по факту получила развал семьи.

Нет, внешне вроде бы ничего в наших отношениях не изменилось, но ушла нежность и душевность. А может, это просто мы с Владом изменились. Или наступил кризис. Ведь у всех отношений есть стадии и кризисы, вот так и у любви с семейными отношениями. Вроде бы существует семь стадий любви. И мы, похоже, застряли на стадии «пресыщение», когда «наелись» своей влюбленностью, когда нас стало слишком много друг для друга. И у каждого оказались недостатки, такие, что мы чаще стали ссориться, не понимая, как вообще могли сойтись.