Наверное, посмотреть мне в глаза ему теперь стыдно.

— Самое время сказать, что я все не так поняла! — перебиваю его.

— У меня башка сейчас не соображает. Давай я приму душ, и мы спокойно поговорим?

— Конечно! — всплескиваю я руками. — Тебе же надо время, чтобы выдумать фантастическую историю, в которую я должна поверить! Только не будет этого! А «Сергея» теперь можешь не скрывать и подписать в телефоне как Иру.

— Я подпишу ее только как шалаву, — прорычав, Захар все-таки выходит из гостиной. Кидаюсь вслед за ним. А в прихожей муж натыкается на собранные ему чемоданы. — Это что?

— Твои вещи.

— Выгоняешь меня из моего же дома?

— А ты хочешь, чтобы мы с Аленой ушли?

Захар глубоко вдыхает, опустив голову, прячет сжатые кулаки в карманы штанов.

— Лиль, как ты будешь жить одна в большом коттедже? Дом содержать надо. Это нелегко.

— Найду сильного помощника! — выпаливаю от обиды и скрещиваю руки на груди. — Не волнуйся за меня.

— Я его тем же днем вздерну, — ухмыляется муж и говорит вроде бы в шутку, но…

Он всегда баловал меня, покупал все, что попрошу, ни в чем не отказывал. В постели был нежным, словно я действительно хрупкий цветок лилии, который Захар боялся повредить.

И в то же время муж — собственник. Он может с легкость сломать любому мужчине нос лишь за один неоднозначный взгляд в мою сторону. Подраться для Суворова все равно что выпить с утра кофе.

— А как же Аленка? — продолжает Захар. — Что ты скажешь нашей дочери, когда она спросит, где ее папа?

Захар в ней души не чает. Называет принцессой. А Алена говорит, что она папина дочка.

Раньше я не могла налюбоваться на этих двоих, наблюдая, как они играют вместе или гуляют за руку. У меня душа пела, а теперь под грудной клеткой будто разверзлась промозглая пустота.

Я ведь и правда не знаю, как объяснить доченьке, что случилось с нами. Алене пять лет. Она еще не взрослая, чтобы понять все хитросплетения взрослых отношений, но уже и не младенец.

— Для Алены гораздо важнее видеть счастливых родителей, пусть и порознь, чем маму и отца, ненавидящих друг друга, но живущих под одной крышей ради нее.

— Ненавидишь, значит…

— Терпеть тебя не могу! Уходи, Захар. Выметайся! Убирайся! Видеть тебя не хочу!

Когда Суворов медленно поднимает руку, я вздрагиваю, подумав, что он меня ударит. Но Захар никогда меня не бил. И в этот раз не трогает, только нажимает указательным пальцем на мои губы, чтобы заставить меня замолчать.

— Посмеешь настроить против меня дочь — пожалеешь.

А потом он спокойно берет чемоданы и выходит.

Яростно захлопываю за ним дверь…

Ноги подкашиваются, и я медленно стекаю по стене на пол. Чувствую себя настолько одиноко, словно осталась одна на всей планете.

Захар даже не извинился. Он не сказал банального «прости». Я в отчаянии прокричала ему «уходи», и он ушел. Спокойно, хладнокровно…

Сегодня был мой единственный выходной на неделе. Я обещала Алене, что мы с папой сводим ее в кино.

И что теперь говорить дочери? Как вообще показаться ей? Я не в состоянии даже подняться на ноги нормально, кажется, что еще минута в этом проклятом доме — и я точно сойду с ума.

2. Глава 2

Только смартфон, зазвонивший в комнате, вынуждает меня кое-как встать. И то потому что это может звонить мама насчет Алены.

Но на экране высвечивается «Катрин». Это моя подруга, мы вместе работали на известного кутюрье Эльвиру Леопольдовну Кириянову.

Катя была помощницей, а я секретарем.

Сейчас подруга в декрете, а я на том же месте. Пропадаю на работе, чтобы не «деградировать и не сидеть на шее мужа». Я думала, Захар оценит эту независимость.