Обнимаю сына и с нежностью целую его в лоб. Глеб пошёл в отца. Жгучий брюнет с темно-карими глазами.

- Ты тоже очень красивый, - заверяю я.

Глеб недовольно морщится, и я с досадой думаю о том, что, возможно, ему просто не нравится быть похожим на Сергея. В душе сына поселилась обида на папу, и от этого мне очень горько.

Баев ошибается, я никак не настраивала Глеба против него. Глеб имеет право на свои собственные чувства и выводы. Сергей несколько раз пробовал поговорить с сыном, но Глеб отвергает его внимание. Не хочет ехать с ним ни в музей, ни в парк развлечений.

Словом, жизнь не то чтобы становится абсолютно безоблачной. Проблемы есть. Но я уж точно не пропала без Баева, как он заверял. И в депрессию не впала. И голодной смертью не умерла.

И даже не вою бессонными ночами на луну от тоски по ушедшему мужу.

Иногда хочется ткнуть его в это лицом. Но он больше не приезжает выяснять отношения, и я не ищу с ним встреч.

Пусть со своей новой женщиной отношения выясняет, если хочет. У него ведь там семья. Ребёнок будет. И даже с тёщей знакомиться не надо. Очень удобно.

Впрочем, эта самая тёща, оказывается, не забыла про моё существование.

Однажды я открываю дверь и вижу её на своём пороге.

- Ты думала, я не узнаю? – с наездом спрашивает Марина. – Решила, что обманешь меня, и тебе всё сойдёт с рук?

- О чём ты? – спрашиваю я, не понимая сути её претензий.

- О маминой даче, конечно! – заявляет сестра. – Несправедливо, что все деньги тебе достались. Когда мы делили наследство, тот клочок земли стоил намного меньше!

20. 19

Смотрю на сестру и понимаю, что совсем не знала её. То есть знала, конечно, но успешно закрывала глаза на её истинный характер.

Вот и получила…

- Тебе, правда, только это кажется несправедливым? – спрашиваю я.

Стою в дверях, потому что не хочу приглашать её в дом.

- Ты о чём? – Марина смотрит на меня с искренним непониманием.

И взгляд такой невинный. Порядочный. Это даже забавно. Она, правда, считает себя пострадавшей стороной?

- Если ты о Серёженьке и Рите, то это просто судьба, Алиса, - заявляет Марина. – Ничего не попишешь. Любовь у людей. Разве можно их за это винить?

Чувствую, как в жилах закипает кровь. Судьба, значит? Как у неё всё просто. То, что в её пользу, - это судьба. А что не в её пользу, то сразу несправедливость!

- А ты и рада… - улыбаюсь ей ядовито-ядовито.

Марина безразлично пожимает плечами.

- А что мне делать, Алиса? Убиваться по этому поводу? Они у меня, знаешь ли, разрешения не спрашивали. И что ты мне предлагаешь – запрещать своей дочке быть с мужчиной, который делает её счастливой? Ты мужа не удержала. Мы-то в чём с Ритой виноваты?

- Действительно. Ни в чём.

Марина расправляет плечи и поднимает подбородок повыше.

- Рада, что ты это, наконец, осознала, - говорит она. – Так что мы можем, наконец, перейти к обсуждению нашего наследства. Может, ты уже впустишь меня, чтобы спокойно поговорить?

Не двигаюсь с места. Только руки складываю в замок на груди.

- Наше с тобой наследство, Марина, поделено много лет назад. После смерти мамы. Разве ты забыла? И документы все подписаны. У меня в секретере лежит копия расписки, в которой я заверяю, что не имею к тебе претензий по поводу того, что мне досталась меньшая часть.

Марина кривится, будто от зубной боли. А я продолжаю.

- Помнишь? Тебе - хорошая двухкомнатная квартира в приличном районе города, а мне - старый дачный домик за тридевять земель, который стоил раза в четыре дешевле.

- Но он ТОГДА столько стоил! – возражает Марина. – Не сейчас. Не пытайся меня обмануть! Мир не без добрых людей. Мне рассказали, что ты продала нашу землю. И за сколько продала, тоже рассказали. Это же бешеные деньжищи! Теперь получается, что квартира стоит гораздо дешевле.