Гунченко отворачивается.
– Клара ты пойми, это страшно…Всем страшно…Детям, мне…
Я усмехаюсь. А мне не страшно? Умирать же им, а ни мне. Молча иду в сторону школы. В классе когда я захожу вся оживлённость пропадает. Смешно. Все знают про мой диагноз. Все. Сажусь за парту и молча смотрю на классную руководительницу. Она что-то объясняет, рассказывает, а я молчу. Чувствую себя хуже некуда.
– Ксения очень неусидчивая последнее время!
– Может из-за болезни мамы?
Я резко оборачиваюсь. Позади сидит молодая женщина с белыми волосами.
– Из-за болезни и что?
– Ничего! Просто что вы болеете!
Я повернула голову. Прекрасно, уже весь класс знает что я болею.
– Останьтесь пожалуйста после уроков, у меня к вам серьёзный разговор!
Я кивнула смотря на учительницу и смотря на заходящего в класс Гунчено. Добрая половина женского населения повернула головы. Конечно было на что посмотреть. Гунченко высокий широкоплечий мужчина. Я мрачно посмотрела на него и отвернулась.
Уже когда выходили, учительница начинает ему что-то говорить, а я молчу. Прихожу в себя только у машины. Столько радости, тепла позитива. Несмотря на то что поздний вечер, детишки бегают. Так здорово, солнышко село правда, поздно, а всё равно детишки бегают. Гунченко ко мне подходит вплотную. Сквозь стёкла вижу что Ксюша спит. Она маленькая так же мирно посапывала. Девочка моя любимая…
Гунченко рядом стоит и на меня молча смотрит. Я тоже молчу. Так давно больно не было. Пусто. Пустота страшная и осознание болезни. Только то что я позитивный человек даёт мне возможность силы.
– Клара, ты мне очень нужна!
Я поварачиваю к нему голову.
– Родион, тебе самому не смешно?
Он вздыхает.
– Послушай меня, Клара, мне очень жаль! Просто…
Он отворачивается. У меня внутри всё сжимается.
– Просто что?
– Просто я хочу…
Он замолкает.
– Что ты хочешь? – тихо спрашиваю я.
– Я влюбился, Клара, ну нужна она мне, понимаешь? Что я могу сделать, что?
Я закусываю губу…Да нет ничего…
– Она лучше меня, да?
Гунченко вздыхает.
– Клара что ты несёшь?
– Что я несу? Просто хочу знать чем лучше она… Моложе?
Гунченко вновь отворачивается, а я вижу, как вибрирует его телефон. Любимая…У меня внутри всё сжимается.
Глава 12
Гунченко понимает, что скрывать уже нечего. Он отходит говорить от машины, а я отворачиваюсь. Сил смотреть на него больше нет, тяжело. Сжимаю губы, сажусь в машину. Ксюша спит…Какие ей мальчики… Она сама ребёнок, совсем ребёнок. Непроизвольно смотрю на спину Родиона. Красивый, яркий. Мой мужчина. Самый лучший…Ещё недавно я так думала, а теперь у него Лина.
Меня больше в его жизни нет. Пусто. Гунченко садится через пять минут, виновато опустив глаза и трогает в сторону дома. Он по-прежнему не смотрит на меня, да и что смотреть, я инвалидка. У него вся жизнь впереди, хотя и у меня, я сильная и умирать не собираюсь. Не дождутся, ни он ни Инесса Марковна. Уже у дома, Гунченко нарушает молчание. Кладёт руки на руль. Смотрит назад, на спящую Ксюшу.
– У нас дети!
– Я знаю что, Родион у нас дети! К чему ты ведёшь?
– К тому что…
Родион запнулся, а я усмехнулась.
– Ты только что говорил мне что я нужна тебе, а сейчас всё переиграно, что ты хочешь сейчас, чтобы я ушла?
– Послушай, Клара это всё грустно, поговори сама со своим доктором, я пытался уберечь тебя, ты глупая что ли? Это рак, Клара, рак! Страшная болезнь, все её боятся!
Я кошусь в сторону Ксюши. Спит. А нам говорить больше не о чем, уже обо всём поговорили, всё решили. Молча выхожу из машины, через минуты пять выходит Родион и так трогательно выносит на руках Ксюшу. В горле встаёт ком. Наша семья, наша дочь…А дома наш сын Лёшка. Мои любимые родные.