И даже после того, как я сама стала свидетелем измены Бронислава, он, вместо того, чтобы исчезнуть со своими шлюхами раз и навсегда из моей жизни, зачем-то отчаянно пытается ухватиться за разорванную нить между нами.

– Дома поговорим. Тебе надо остыть, – обрывает мои мысли своим голосом.

О чём здесь можно разговаривать?! Что он может мне сказать? Что оступился и совершил огромную ошибку своей жизни?!

Если бы это хоть на один грамм было правдой, то он бы не стал кидать слова извинения в сторону своей девки при моём же присутствии.

Противно даже вспомнить его поступок.

– Имей совесть! Оставь меня в покое. Я не намерена с тобой разговаривать. Отныне мы чужие люди друг другу. Как ты этого не понимаешь?

– ДА?! А, что ты скажешь на это?

Бронислав останавливается, достигнув своей цели. Поставив меня наконец-таки на ноги, он хватает за кисть и тычет пальцем в след, который остался после ношения обручального кольца.

– Я избилась от него, – шепчу сквозь зубы, жалея о том, что не сделала этого раньше. Нужно было снять его ещё в кабинете Бронислава и оставить там.

– С кольцом или без, ты всё равно остаёшься моей женой. А теперь ты ещё и мать моего ребёнка.

­­– Рано или поздно это случается у людей, которые спят в одной постели. Однако я не одна, с кем ты проводишь время. Ж…Жанна тоже может стать матерью твоего ребёнка. А меня оставь в покое.

Имя разлучницы занозой вонзается под кожу. Больно.

Сжимая кулачки, я готова топнуть от злости. Во мне поднимается огромная буря эмоций, готовая собой снести всё, что только попадётся ей на пути.

Но тут где-то внизу живота я ощущаю острую боль. Она настолько яркая и сильная, что я невольно начинаю складываться пополам.

– Господи, что вы наделали?! – раздаётся голос Антонины Ивановны со стороны дома. Алексей не терял времени, вызывая дополнительную подмогу. – Настя!

Я хочу поднять голову в сторону говорившей, но боль с каждой секундой становится всё сильнее. Дыхание учащается…

– Мой малыш, – испуганно шепчу я, понимая, что всё эти нервы в первую очередь наносят удар именно ему.

Если я потеряю своего ребёнка, то никогда, никогда не прощу Брониславу это! Мой малыш должен жить. Я уже так сильно люблю его!

– Разойдитесь, – рычит мой муж, и, распахнув дверь в свой автомобиль, без лишних слов усаживает меня на заднее сидение.

– Ей срочно нужно в больницу. Если повезёте в город, боюсь, что опоздаете, – до меня доносится взволнованный голос Антонины. – Местная больница очень близко.

– Быстро в машину, – обрывает её слова Бронислав и, выдавливая газ в пол, срывается с места.

– Мой родной, самый любимый, самый желанный, – со слезами на глазах шепчу я, распластавшись, – только не оставляй меня, слышишь? Я так сильно люблю тебя, мой хороший.

Антонина с тревогой в голосе, объясняет Брониславу дорогу. Он, что-то рыча себе под нос, несётся на всех скоростях.

Только бы успеть. Только об одном молю! Пусть мой малыш не берёт на себя чужие грехи. Он должен родиться, улыбаться и расти здоровым и крепким малышом.

И вот мы на месте. Огибая ямы и ухабы на дороге, он несёт меня прямо в отделение. Его шаг уже чуть ли не переходит на бег, пытаясь как можно быстрее достичь цели.

– Я себе этого никогда не прощу…– доносится до меня голос Бронислава, а в нем искренний страх и беспокойство. – Я обязан вас спасти.

18. Глава 17

Закрываю глаза и мучительно втягиваю в себя запах сырости и каких-то медикаментов.

После того, как меня приняли из рук Бронислава, положили на кушетку и повезли в глубь больницы. Затем укол, капельница и…я окончательно теряю сознание.