– Здравствуйте. Вы не забыли, – шепчу я, не в силах сдержать слёзы, уткнувшись носом в плечо женщины. Её пальто пропиталось духами, но даже сквозь него я ощущаю аромат цветочного чая, который она любила заваривать на переменках на кафедре. Я была там частым и желанным гостем, отчего этот запах въелся в мои воспоминания.

– Я никогда не забывала. Здравствуй, Настенька. Какая же ты стала взрослая.

Я невольно вздыхаю на эти слова.

– Я боялась, что вы здесь уже не работаете.

– Куда мне деваться отсюда. Кафедра – моя жизнь. А, ну, пойдём-ка за мной.

Женщина уверенно берёт меня под руку и направляет в сторону лестницы.

– Разве это удобно? Антонина Ивановна, вы куда-то спешили, – уточняю я, только и успевая вертеть головой, разглядывая взволнованных студентов и места, которые были мне так дороги.

– Время терпит. Особенно, когда такие гости.

Отворив дверь кабинета, женщина заботливо пропускает меня вперёд себя.

– А здесь ничего не поменялось…, – в сердцах произношу я, вспоминая, как мы дружно собирались здесь с преподавателями, в числе которых всегда был и мой дедушка. Ни одно место так не напоминало мне о нём, как это.

– Да, стараемся поддерживать привычный уют, только без Фёдора Филимоновича это невозможно в полной мере, – с нескрываемой тоской в голосе, произносит Антонина Ивановна, приглашая меня в кресло. – А теперь расскажи мне, что привело тебя сюда. Если бы ты хотела восстановиться на обучение, вероятно, была бы больше счастлива.

От проникновенного взгляда этой женщины невозможно скрыться. Я запомнила это ещё со времен её занятий.

Окинув Антонину Ивановну беглым взглядом, с теплом на душе отмечаю, что она по-прежнему прекрасна. И если мне не изменяет память, то на свои 68 лет, ей вполне можно дать и все 60!

Всё такая же худенькая, с небольшой сединой в волосах, которую старательно хотели скрыть каштановой краской. Всё-такая же алая помада, строгая юбка в сочетании с кремовой рубашкой и большие глаза, смотрящие прямо в душу…

– Ну же, девочка, поделись со мной тем, что тебя так тяготит, – ласково произносит она, присаживаясь напротив меня. Положив свою ладонь на мои руки, заглядывает в глаза, будто считывая с них то, что так больно рассказать.

– Простите меня, я осталась одна…и вдруг осознала, что кроме вас у меня никого больше нет. Друзья, знакомые…их всех стерло время, но не вас.

– Я всё понимаю…

Женщина успокаивающе гладит меня по руке и говорит со мной так, будто и не прошло этих трех лет.

Бронислав забрал меня в свой мир, окружил собой, совершенно отрывая от реального мира. Я позабыла всех, но меня не позабыли…

Проникаясь заботой Антонины, я не могу сдержать эмоций и невольно начинаю говорить о своей боли.

Оказывается, всё это время мне так сильно нужно было поговорить! Поделиться тем, как сильно ноет моё истерзанное сердце.

Мне так нужно было, чтобы хоть кто-нибудь подсказал, как дальше существовать с этой раной внутри.

Почему не жить?

Потому что я едва ли когда-нибудь смогу ещё кого-то полюбить. Мужчины слишком жестоки.

Только мой малыш. Мой ребёнок. Частичка моей души. Только он и истинная любовь к нему.

– Дорогая, ты так напугана. Неужели есть-то, чего стоит опасаться?

Я смотрю на Антонину и мне становится ещё грустнее. Женщина настолько прониклась моими переживаниями, что невольно переняла их на себя.

– Я не хочу видеть, слышать его… Я хочу, чтобы мой муж навсегда исчез из моей жизни. Ведь он сам это сделал намного раньше, когда связался с той девушкой. Но в одиночку мне не выиграть эту войну. Даже просто по тому, что я не знаю, куда мне идти и что делать.