В основном он пил, и каким образом в тот момент ему удалось сохранить бизнес и не потерять дело, приносящее крупные доходы, Крис не знала до сих пор. Он вёл дела дистанционно, полагаясь на преданных помощников, но сам делал это словно бы нехотя, напрочь потеряв вкус к жизни.

Лишь только иногда Кристина видела интерес и какое-то лихорадочное возбуждение в глазах отца, когда он усаживал её напротив, долго-долго смотрел и, усмехнувшись, говорил:

«Ты так на неё похожа…»

Крис понимала, что папа имеет в виду свою жену, её маму. Но как ни старалась рассмотреть в зеркале хоть какие-то черты, которые бы указывали на правдивость отцовских слов, у неё это сделать не получалось. Разве что губы… Вот они действительно были точь-в-точь мамины.

Время шло. Отец всё же нашёл в себе силы выбраться сначала из заточения, а после - из пут алкогольного дурмана. Нет, он всё ещё выпивал, но уже не делал это так часто, как раньше. С каким-то остервенением бросился работать, погрузившись в это занятие целиком, а Кристина всё чаще оставалась предоставленной сама себе. Рядом неизменно находилась армия надсмотрщиков, Крис ходила в частную школу, хорошо училась… но на этом всё. И ей так отчаянно не хватало чего-то ещё, что могло придать смысл её существованию, что она бесконечно размышляла - неужели все люди так живут? Скучно, уныло, обыденно…

Отчего-то цифра тринадцать казалась Кристине особенной. Должно быть, из-за того, что именно достигнув этого возраста, она рассчитывала стать взрослой. Вообще само понятие «взрослая» так притягивало Крис, что она ждала наступления этой поры с нетерпением. Тринадцать лет - начало подросткового периода, который ознаменует расставание с детством, не принесшим Кристине ничего хорошего.

Тринадцать лет, отмечая которые, она просто обязана была закатить вечеринку.

Отцу о предстоящем мероприятии говорить не стала. Просто позвала девочек и мальчиков из школы, дала указание прислуге устроить праздник. Папа был где-то на другом краю света, наверняка забыв про её день рождения, ведь порой в эту дату он просто ограничивался звонком и шикарным подарком.

Надела откровенное платье - фигура у Кристины была весьма женственной, хоть и далёкой от модельных параметров. Из косметики - лишь немного туши и ярко-алая помада на губах. Раз уж природа подарила ей от матери эту весьма запоминающуюся и сексуальную черту - грех было её не подчеркнуть.

Каким образом отец появился в разгар вечеринки в загородном особняке, где жила Кристина, она не знала. Но он сразу же, с порога, едва вошёл, погрузился в какое-то неистовство. Огромный медведь, которого принёс отец, был отброшен прочь. Одноклассники чуть ли не с визгом разбежались, стоило только Вятскому начать всё крушить. А Кристина стояла и не понимала, что происходит. Когда папа подлетел к ней и, схватив за руку, размахнулся, она зажмурилась, готовясь к удару. Но его не последовало. Папа вжал её в себя, начал покрывать лоб и глаза короткими поцелуями и только повторял: «Прости, я не знаю, что на меня нашло».

В тот момент Крис испытала настоящую эйфорию.

С этого дня всё изменилось. Папа стал заваливать её подарками, исполнял любое желание. Он больше не уезжал, по крайней мере, надолго. Они бесконечно говорили обо всём и ни о чём. В том числе о маме, о том, что он намеренно отстранял от себя дочь, чтобы не сойти с ума. О том, что сорвался, когда вдруг увидел, что его маленькая девочка выросла. К подобному был просто не готов…

А Кристина подспудно раз за разом требовала проявления той любви, дефицит которой испытывала долгих тринадцать лет. Хотя, требовала - не совсем верное слово. Ей стоило только захотеть, как у неё появлялось всё, что пожелает. Отец таким образом искупал перед нею свою вину, сам не понимая того, что оказывает ей медвежью услугу.