Руслан опускает голову, и словно через силу проталкивает слова:

— Потому что его… больше нет, — он выдерживает паузу и наконец поднимает на меня привычный ледяной взгляд: — И ты станешь моей женой. Хочешь ты того или нет.

— Точно, — горько усмехаюсь. — Вы совсем как мой папенька. Для таких как вы даже смерть близкого человека не повод отказаться от выгодной сделки…

Он вдруг вцепляется огромной ладонью в мое горло, и припечатывает меня к зеркалу:

— Алена! — рокочет. — Я пообещал, что не трону тебя. Но не рекомендую проверять насколько я умею держать слово!

Оцепенение от страха быстро проходит. Я давно привыкла к подобному отношению отца. Но искренне надеялась, что Руслан окажется другим. Выходит, ошиблась…

— Вот и хорошо, — горько усмехаюсь я. — Лучше убейте. Потому что я не выйду за вас.

— Выйдешь.

— Просто помогите мне уйти к Роме. Умоляю…

Рука на моей шее слабеет:

— Ты дура?

Вцепляюсь в его запястье, не позволяя убрать ладонь от своего горла:

— Пожалуйста! Что вам стоит? Вам ведь не привыкать убивать людей… — я даже не заметила, что рыдаю. — Я хочу к нему! Почему он предал меня? Почему оставил?! Мы ведь договаривались быть вместе! Командой! Он обещал, что увезет меня подальше! И что дом с оранжереей построит… чтобы у меня… всегда цветы живые были… — еле слышно говорю я.

— Ты любила моего сына? — охрипшим голосом спрашивает Руслан.

— Конечно! — поднимаю на него взгляд, пытаясь понять, неужели это настолько не очевидно.

Мы ведь с Ромкой были не разлей вода, лучшие друзья. В школе учились вместе. И поступать планировали в один универ.

Руслан ведь все это знает, почему спрашивает?

— Чего тогда так завелась из-за того, что увидела меня с его матерью?

Я давлюсь воздухом. Ой, и правда дура…

Дышу часто. Взгляд в панике мечется по кабинке, будто я надеюсь найти тут ответ, который бы не выдал мой постыдный секрет…

Я любила Рому. Всем сердцем. И душой.

Но исключительно как друга.

Если же говорить о более серьезных чувствах… мужчиной, который заставлял мое сердце трепыхать всегда был… Ромин отец.

Мне должно быть стыдно за это, но я часто предлагала Роме делать домашку у него дома, чтобы хоть одним глазком увидеть Руслана. Я все прекрасно понимала, что он старше меня почти на восемнадцать лет, и что он отец моего друга и вмененного жениха, а значит будущий свекр. Но разве я могла что-то сделать со своим дурацким детским сердцем, которое начинало дрожать каждый раз, когда я оказывалась с ним в одном помещении?

Об этом никто и никогда не должен был узнать. Но судьба распорядилась так, что объект моего наивного обожания волей злого рока стал моим женихом. А теперь одним мгновением развеял всю магию моей глупой влюбленности.

Мужчина ловит пальцами мой подбородок, фиксируя голову, чтобы я больше не смогла отвернуться:

— В глаза мне смотри! — требует. — Какое тебе дело до моей сексуальной жизни, если ты любишь моего сына?

— Рома… он, — запинаюсь. — Он бы не одобрил вашего… «воссоединения» с Викторией Алексеевной. Вы ведь знаете, как он страдал от ваших склок? — нахожусь с ответом. — Он рассказывал мне, сколько нервов вам сожрала эта сука своей зависимостью. Сколько раз вы пытались вылечить ее. И как болезненно дался вам развод. Я все помню! Рома бы никогда не поддержал ваши отношения!

И это чистейшая правда. Я бы не стала лгать от имени погибшего друга. Но мне все равно стыдно за то, что я пытаюсь скрыть свою неловкую тайну за его мнением.

Руслан смотрит серьезно:

— Не надо говорить за моего сына! Я спрашиваю о твоих причинах.

— Разве этого мало? Считаете мне, как вашей будущей жене, нужны проблемы с вашей бывшей? Насколько мне известно, она так и не смогла до конца совладать с зависимостью.