– Марьяна. Ты просто всего не знаешь.

– Ну конечно. Наверняка у Знаменского есть куча оправданий. Он сам себя прекрасно сумел убедить, что он прав! Какие же вы все…

– Марьяна.

Кир выразительно смотрит на часы. Постукивает пальцами по столу.

Дорогие запонки сверкают бриллиантами как издевательство на фоне моей потрепанной мебели.

– А если я не подпишу? Я ведь не обязана, между прочим.

– Очень тебе не советую. Поверь. Тебе не понравится, если ты решишь воевать с Олегом. Марьян. Я всегда хорошо к тебе относился. Ты же знаешь.

– Ну да. Относился хорошо. Но уничтожишь, если Олег так захочет. Да не переживай ты так. Я все подпишу. Мне от этого предателя ничего не нужно!

Быстро хватаю ручку.

Подписываю каждый листок. Даже не читая.

В глаза бросаются слова расторжение брака. Отсутствие претензий на имущество…

Но буквы расплываются перед глазами. Остального я просто не вижу.

Только яростно ставлю свои росчерки, а Кир подкладывает мне все новые листы.

– В двух экземплярах, Марьяна.

– Да хоть в пяти!

Кажется, я сейчас просто разревусь. Поэтому стараюсь все сделать побыстрее. Чтобы Кир уже убрался!

Мне уж тем более меньше всего нужно затягивать этот чертов процесс!

Ведь я все еще почти уверенна, что жду ребенка. И Знаменский не должен об этом узнать!

– Надеюсь, больше никого из вас не увидеть. Особенно Знаменского.

Ставлю последнюю подпись, откладывая ручку.

– Совет на будущее, Марьяна. Не подписывай ничего вот так, не глядя. В другой раз попроси документы, чтобы их прочитать хотя бы на день.

– И ты дал бы мне это время?

– Почему нет? Но в данном случае это ничего бы не изменило.

– Спасибо тогда за совет.

Язвительно кривлю губы.

– Спасибо, что подписала. И Марьян. Я слышал, у тебя со здоровьем проблемы?

– Это тебя не касается, Кир. Ни тебя, ни Знаменского. Никого.

– Возьми.

Амелин выкладывает на стол пачку денег.

– Если понадобится лечение или операция.

– Мне не нужно. Ничего от него не нужно!

– Возьми, Марьян. Пригодится. И это не от Олега. От меня лично. Ну. Прощай. Думаю, мы вряд ли еще увидимся.

Кир быстро поднимается и выходит.

А я так и остаюсь сидеть за столом, глядя перед собой невидящим взглядом.

14. 6.3

Пытаюсь взять себя в руки и как-то все же наладить свою разрушающуюся жизнь.

Буквально вытягиваю себя из этого эпичного провала одной силой духа.

Еще несколько дней меня хватает только на то, чтобы слоняться по квартире. Иногда выходить прогуляться в парке неподалеку. Подышать воздухом.

Но, в конце концов понимаю. Так больше нельзя.

Разве я не поднимусь заново?

Разве ничего не могу без Олега?

Распаковываю свою лучшую одежду.

Без салонов прекрасно справляюсь с макияжем и прической.

Заставляю себя оживать.

Просматриваю бесконечно все возможные вакансии. Езжу на собеседования.

В конце концов, кроме свадеб есть еще и детские праздники. И просто дни рождения, которые некоторые любят устраивать с размахом.

Показываю свои идеи. Делаю зарисовки.

Но…

Каждый раз мои идеи праздника, которые я рисую и описываю, принимают с восторгом.

Обещают перезвонить, но….

Постоянно все заканчивается одинаково! Мне не перезванивают больше, а на мои настойчивые звонки никто не отвечает.

Начинаю понимать, что Знаменский и правда меня заблокировал. Везде.

Я думала, это будет только на высоком уровне, где его друзья и знакомые.

Но нет. Меня не берут даже в детские сады и на школьные утренники. Совершенно никуда!

Выходит, Сиренина оказалась права. Знаменский решил полностью перекрыть мне кислород.

Даже не верится, что он настолько мелочный! И не поленился же! Это сколько времени и усилий нужно было потратить, чтобы меня реально здесь никуда не приняли на работу! Даже на самую простую!