Подхожу к окну и выглядываю. Без труда нахожу ее. Припаркована под окнами. Пикаю сигналкой — отзывается.

Смотрю прямо перед собой, четко ощущая подставу. Не может быть все так просто. Телефон пиликает сообщением:

«Я все жду сказку…»

«Ты имеешь отношение к машине, которую отдал мне отец?»

Он же не сказал, что купил ее.

Обычно, если отец что-то делал для меня, то это было напоказ. Так, чтобы я валялась в ногах и целовала его ботинки, благодарила. Неважно, что он принес мне документы на машину. Отец ее не покупал.

Верчу в руках телефон. Ну. Давай же. Соври. Сделай это. Тогда я смогу запастись злостью на войну с тобой.

«Не имеет значения, кто ее купил. Важно то, что теперь ты не будешь мерзнуть по дороге на работу».

Выключаю телефон, так и не ответив на сообщение. Из кухни выходит Базилио. Он все еще слишком пугливый, поэтому не показывался родителям. Беру его на руки и глажу.

Рома не соврал. Он купил мне машину, и я приняла ее. Возможно, я пожалею позже, но пока что не могу поступить по-другому. Гордость — это очень хорошо. Особенно когда она не вредит здоровью. Решаю ответить и включаю телефон.

«Это не второй шанс или что бы ты там ни надумал себе», — пишу.

«Знаю. Ты всегда была умной девочкой, Дель. Мне положена сказка?»

«Не сегодня».

В ответ прилетает грустный смайл.

«Спасибо, Ром», — переступаю через гордость во второй раз.

«Расплатишься сказками».

Убираю трубку и ложусь на диван, Базилио ложится мне на живот. Урчит как трактор. Закрываю глаза и улыбаюсь. Сказки это хорошо. Жаль, что в моей жизни так и не случилась сказка…

13. Глава 13. Еще лучше

Рома

— Виссарион Арамович, приветствую, — захожу в кабинет к бывшему тестю.

Тот растягивает хищную пасть в широкой улыбке. Старый урод. И как только у этого козла могла родиться такая чудесная дочь? Не оскотиниться, не спиться, не сторчаться? Деля всегда была выше, чище своей семьи.

У отца Аделии при виде меня загораются глаза. Сто процентов он уже празднует наше с ней воссоединение. Этот мудак — последний человек, который узнает о нем.

— Здравствуй, Роман! Чему обязан? — усаживается в большое кожаное кресло и вальяжно постукивает по массивной столешнице.

Опускаюсь в кресло напротив.

— Не буду ходить вокруг да около, — кидаю перед ним документы на тачку. — Я хочу, чтобы вы отдали эти документы и ключи от автомобиля Аделии.

Вскидывает брови, пальцем подтягивает к себе бумаги, читает, отмечает марку и модель. Брови ползут еще выше.

— Не слишком дорого тебе выходит бывшая жена? — хмыкает.

— В самый раз, — отвечаю обтекаемо.

— Почему сам не передашь?

— Будет лучше, если это сделаете вы.

— Думаешь, от тебя не возьмет?

Думаю, да. Она мне на сообщения не отвечает, а тут тачка.

— Нахрена тебе это надо, Ром? — спрашивает и буравит меня взглядом. — Неужто надумал вернуть?

Старый хрыч — последний человек, которому я буду открываться.

— Считайте это компенсацией.

Громко и мерзко усмехается:

— Так надо было ей купить брюлики, тачка нахрена? Аделия столько не стоит.

Уебок.

Внутри закипает злость. Блять, хоть бы не сорваться на него. Не хватало нам семейного скандала с рукоприкладством. Потому что приложить его уж очень хочется. Причем довольно давно.

Встаю, поправляю пиджак:

— Аделия стоит гораздо больше. — У Виссариона загораются глаза. — Что ж. Мне пора. Надеюсь, что вы сделаете все, как я просил.

Сваливаю от греха подальше. Прыгаю в тачку, отправляясь колесить по городу. Не могу понять себя и все, что происходит внутри. Чувствую себя в лабиринте. Абсолютно дезориентированно и потерянно.

К тому же дыра в грудине за последние дни стала еще больше. Не помогает мне ничего, Аделия. Ошиблась ты, девочка. Паркуюсь возле тротуара и пишу бывшей жене какую-то очередную дичь. Про погоду, про холод, про море и полную луну на воде. Охренеть, Волков! Да в тебе сдох романтик!