Я бегу по улице. Слёзы застилают глаза, чувствую себя ужасным человеком. Отвратительным. Но я снова не хочу это пережить. Я просто не выдержу. В голове крутится множество воспоминаний, и я возвращаюсь в своё детство.

11. Глава 11. Босс не так хорош как кажется?

Я помню, как мне было двенадцать лет, непростой возраст для меня. Вроде бы еще ребенок, а подружки по подъезду уже не куклами интересуются, а тем, как на них сидят джинсы. Я развивалась, как все, но в этом плане немного притормозила.

Когда моя подруга Галя прибежала и гордо рассказала о первом поцелуе, а ей было чуть больше моего, тринадцать с половиной, то я во все глаза смотрела на неё, поверить не могла.

– Прямо в губы? – выдохнула я. – Как в фильмах?

– С языком, – прошептала Галя.

Мы сидели в моей комнате и говорили негромко, боялись, что мама услышит, у меня мама нестрогая, а вот у Гали очень. Её родители – преподаватели в университете, интеллигентные и строгие.

Моя мама всегда пыталась лебезить и стелиться перед другими, поэтому секреты я ей не доверяла, знала, что она сдаст.

– И как это было? – поинтересовалась я, а сама представила, и прямо тошно стало. Не представляю, чтобы кто-то в меня язык засунул.

– Противно немного, – пожала плечами Галя, – но я же взрослая, а взрослые это делают.

– Фу! – Я вскочила с постели. – Никогда не буду так делать. Это ужасно.

– Это приятно, – возмутилась Галя.

– Ты же сказала противно?

– Просто он не умеет целоваться.

– А тебе откуда знать? Ты раньше не целовалась, – фыркнула я.

– С кем ты целовалась? – В комнату, как фурия, влетела мама. – Ты ребёнок! А ну со мной!

Она хватает меня за руку и тащит в ванную.

– Стыд какой! – кричит мама.

Я пытаюсь вырваться, но она сильнее меня, рука болит, и мне очень страшно, хочу рассказать ей про Галю, но не могу выдать подругу, её родители очень строгие.

– Мама, – умоляю я, – ничего такого…

– Ничего! – Мама включает воду и прижимает меня к умывальнику. – Хорошие девочки так себя не ведут. Это гадко! Ты должна беречь себя!

Она хватает мыло и начинает тереть мой рот. Солёный привкус жжёт горло, я плачу и вырываюсь.

– Я тебе рот вымою, чтобы ты навсегда запомнила! Никаких поцелуев до совершеннолетия. Где он тебя трогал?

– Не трогал! – плачу я, не понимая, о чём она говорит.

– И не тронет! Я тебя из дома не выпущу, – мать толкает меня в душевую кабинку и включает воду. Холодный водопад щиплет кожу.

Я обнимаю себя за плечи и оседаю на пол.

– Иди мыться! Какая грязь, и чтобы я твою подругу тут не видела. С кем ты общаешься? Я тебя так не воспитывала!

– Мама! – я реву, стараясь закрыться от ледяной воды. – Я ни с кем не целовалась. Честно!

– Профилактикой, значит, будет. Кошмар какой! Ты же ещё ребёнок, чтобы я не слышала таких разговоров. Будешь ещё о таком думать?

– Нет! – я рыдаю и закрываю лицо руками.

– А ну повтори ещё раз. Будешь думать о таком мерзком и гадком!?

– Нет. Обещаю, мама…. Никогда…

Я не помню, сколько пробыла в душе, тот день вообще у меня всплывает мутными пятнами, но я отлично помню, что было дальше. Моя мать заболела. Она лежала в постели неделями. Я пропускала школу, ухаживала за ней. Думала, что она и правда болеет, думала, что могу её потерять и останусь одна.

Мне было страшно. Я боялась даже на минуту её оставить, даже когда засиживалась за учебниками и не вовремя приносила ей еду, то чувствовала вину. Будто из-за меня её состояние стало таким.

Мать подливала масло в огонь, она так и говорила:

– Довела ты меня, Тая, а ведь жизнь на тебя положила, а ты так со мной. Сердца у тебя нет! К родной матери как к чужому человеку. Совсем я тебе не нужна.