Минуты идут слишком медленно. Три часа. Половина четвёртого. Четыре. Кажется, проходит целая вечность, а я начинаю сходить с ума. Телефон мужа отключён. С работы ушёл вовремя, так ответила мне секретарша. Обзванивать больницы и морги? Ведь на дорогах сейчас опасно, постоянно аварии.

Подхожу к окну и всматриваюсь в машины, въезжающие во двор. В сторону подземной парковки заезжает красная «Ауди». Нет, не он. Это соседка-активистка и многодетная мамочка из соседнего подъезда, которая вечно пытается устроить очередной ремонт на этажах, несмотря на то, что у нас новый элитный жилой комплекс. Такси останавливается у подъезда, а сердце бьётся сильнее. Вдруг Глеб? Может, машина сломалась? Но нет, это какой-то пожилой мужичок с маленькой девочкой, их я не знаю. «Мерседес» серебристый. Это тоже не муж, а соседи на два этажа выше, молодожёны и собачники. Красивая пара, всегда здороваются и доброжелательны. И наконец-то вижу коричневый «Майбах», заезжающий на подземку. Он! Других «Майбахов» такой расцветки на нашей парковке точно нет. Это он! Живой, чёрт его дери!

Проходит минут десять и дверь квартиры открывается, на пороге мой Глеб. Сердце пропускает удар, а мелкая дрожь бьёт по телу. Наплевать, что мы опоздали на тот идиотский приём. Я всё равно не люблю эти мероприятия. Главное, что любимый дома и с ним всё в порядке.

– Думал, ты поехала на приём, – голос мужа холодный, разрезает тишину и разбивает моё сердце. Он никогда так не разговаривал со мной раньше.

– Где ты был? – обеспокоенно спрашиваю я.

Абрамов молчит. А я вдруг ощущаю тонкий шлейф алкоголя, смешанного с незнакомым парфюмом. Кажется, что запах чужих женских духов окутывает моего мужа полностью, сжимая в тиски моё горло.

– Глеб! Ответь же!

Взгляд, полный ненависти, обжигает меня, выжигая внутри настоящую дыру. Мой муж ненавидит меня. Ненавидит так сильно, но я не понимаю, за что и в чём виновата.

– Я ухожу от тебя, Вера. У меня другая женщина, – безразлично произносит Абрамов, направляясь к гардеробной и доставая оттуда один из чемоданов.

А мой мир разбивается вдребезги.

Час назад.

– Квартиру и «Порше» оставляю тебе. Не хочу долгих судебных разборок, – чеканит муж, пока я и слова выдавить из себя не могу. – Документы на развод привезёт адвокат после праздников. Остальные вещи заберёт мой помощник.

Я смотрю на Абрамова снизу вверх, пытаясь собрать мысли в единое целое. Но они путаются, а происходящее кажется чьей-то злой шуткой. Кошмарным сном.

– Глеб… Что ты говоришь? Я ничего не понимаю… – трясущимися руками сжимаю подолы платья в кулаках. – Какой развод? Ты шутишь, да? Скажи, что ты шутишь…

Он молчит, как будто специально. Как будто знает, что эта тишина приносит мне сплошную боль. Это беспощадно с его стороны. Жестоко. Эгоистично. Но, как говорится: «Аннушка уже разлила масло». Он скидывает в небольшой чемодан некоторые вещи и две пары обуви.

– Глеб! Не молчи, умоляю! Я… – всхлип вырывается из груди, не позволяя нормально дышать и связно говорить. – Я… люблю тебя… Я…

Но муж только закрывает на чемодане молнию. Выпрямляется в полный рост, выдвигает ручку. И наконец-то одаривает меня взглядом своих голубых глаз, которые всегда казались мне тёплыми, а теперь напоминают ледяной айсберг.

Красивый. Он, всегда такой гармоничный. Плавный. И всё в муже кажется мне идеальным. Я привыкла засматриваться, любоваться им. Красивый до одури. Всегда сводил меня с ума своим взглядом, улыбкой, видом этих сильных рук. Глеб никогда не был очень крупным, но широкоплечим, высоким. С прекрасным телосложением и даже в свои сорок один, идеальными мышцами под рубашкой. Я любила его до безумия. И он смотрел на меня с любовью, но не сейчас.