Янка прижалась ко мне и икала от слёз, а Вероничка немного успокоилась и тоже прижималась с обнимашками с другой стороны.

Меня потряхивало в унисон с девочками, но нужно всех утешить, и я старалась говорить спокойно и уверенно. О том, что всё закончилось и ничего непоправимого не случилось. Что скоро приедет скорая помощь. Настоящая с мигалками. В общем, несла успокаивающий бред.

Вначале в домик прибежала фельдшер с турбазы. Она наложила Киру на ногу шину, и, пока возились, приехала скорая.

Видя, как Кира грузят на носилки, я влетела словно оглашенная в комнату, схватила сумку с деньгами и документами. Скатилась, спотыкаясь, по ступеням вниз, сама чуть не падая, зацепила Янку на руки и, бросив все вещи, поехала вместе с сыном в больницу. Врач пыталась мне что–то сказать, но куда там! Я, не слушая ничего, уже взгромоздилась внутрь машины скорой помощи.

Иван, прыгнув в свой автомобиль, поехал следом за нами. Чтобы помочь, если что. А Маришка осталась на базе собирать вещи и утешать Веронику.

Отдохнули! Расслабились! Ехала в тряской машине, сидя на откидном стуле рядом с лежащим на носилках сыном, смотрела на его бледное лицо и упрямо сжатые губы, и винила себя.

Как я могла так забыться? Как всегда, всё время, когда вроде бы дети на глазах, всё нормально. Но стоит на десять минут оставить их одних, и обязательно что-то случается! Я ведь чувствовала, видела, как расстроился Кирилл.

Нужно было вначале спустить детей вниз, чтобы были на глазах, а потом говорить с друзьями. Тоже мне, мать года!

Янка крутилась на руках. Ей было всё страшно интересно. Но строгая тётя-врач и напряжённая атмосфера внутри скорой сдерживали порывы моей дочери задать свою тысячу вопросов.

В больнице нас встретил из кареты скорой ехавший следом Иван, он очень помог и с оформлением, и с врачами. Я одна с Янкой на руках, вероятно, тоже бы справилась. Но нервов и времени потратила на всё гораздо больше.

На краю сознания брезжила мысль, что нужно позвонить Герману, но я отогнала её подальше.

Во-первых, мне ещё нечего конкретно ему сказать. Диагноза пока нет. Во-вторых, он обидел меня сильно, и желания с ним разговаривать у меня нет. И наконец, в-третьих, мне банально было некогда.

Пока я тупила с оформлением, Кира увезли на рентген. Кинулась было за ним, отдавая Ване в руки сумку с документами. Но меня не пустили в рентген-отделение, и мы с Янкой караулили Кирилла у входа перед лифтами.

Более-менее всё успокоилось и вошло в нормальное течение, когда Киру уже наложили гипс на всю ногу от середины бедра и до пальцев ног. Зафиксировали и колено, и голеностоп. Удачно, что не случилось никакого смещения. Обычный рядовой перелом. Но всё равно выглядела нога эпично.

Мы сидели с Иваном на уличной скамейке в больничном парке. Киру дали обезболиватель, и он, сидя рядом и устроив ногу вдоль скамьи, наконец-то, рассказывал, как поломал лапку. Янка шастала кругом, собирая самые красивые листья. Конечно же, брату в подарок.

Я немного пришла в себя и могла воспринимать мир вокруг. Слушала сына и думала: какой же он ещё маленький!

Кирилл, обидевшись на весь мир, решил, что доедет домой самостоятельно. Девчонки его держали. Он вырвался и споткнулся на лестнице. Всё. Конец истории. Только начала рассказывать сыну о взрослых решениях и о безопасности, как в конце аллеи появился чёрный как туча Герман.

Воплощением разумных взрослых решений. Ага.

– Даже на полчаса тебе нельзя доверить детей! – зло заявил он, подходя к нам ближе. – Я тебе сейчас нос сломаю в профилактических целях. Рядом с травматологией. Как раз и вправят на месте. Может быть, и мозги заодно, – спокойно и, не повышая голоса, отозвался Иван, пока я офигевала от упрёков мужа.