Я надеялась, что ребенок все изменит. Ведь раньше мы с Демидом мечтали о большой семье: двух мальчиках и двух девочках.

Вот только беременность оказалась замершей, и моим надеждам не суждено было сбыться.

Демид так и не узнал, что я потеряла ребенка. Я пережила свое горе в одиночку и выстроила вокруг себя ледяную стену, чтобы никогда больше так не страдать, ибо та потеря меня едва не убила.

А затем я продолжила жить по привычке. Не находя в себе силы ни бороться за Демида дальше, ни уйти от него.

Вчера мы поссорились. Впервые за год.

И он не пришел ночевать.

– Прошу тебя, уйди.

Я отвела от него свой взгляд и принялась наносить легкий макияж.

Но вместо того, чтобы уйти, Демид устроил свою голову на моем плече, прямо как огромный кот. Вновь нашел в зеркале отражение моих глаз.

И мурлыкнул мне прямо в ухо:

– Я тебе изменил.

2. 2

В первый момент мне кажется, что я ослышалась.

– Что… ты сказал? Это что, шутка такая?

Прошу, скажи, что да, потому что если ты ответишь иначе… Это окончательно разобьет мое сердце.

– Разве я когда-нибудь шутил подобными вещами? – он не сводит с меня глаз, следит, считывает мою реакцию.

Мне нельзя показывать, как мне больно. Если он узнает, что я страдаю, он сожрет меня – точно так же, как сожрал всех остальных.

– Убирайся, – я нахожу в себе силы говорить ровно, – не желаю тебя больше видеть. Ни сейчас, ни когда-либо потом. Сегодня же подам документы на развод.

Не думать о боли и о том, как склеить вдребезги разбитое сердце. Скоро у меня прямой эфир, мне надо быть собранной, ведущей новостей не пристало показывать свои чувства на камеру. И не только на камеру. Мужчина за моей спиной не должен видеть, как мне плохо.

Но Демид и не думает уходить. Он все также смотрит на меня: любознательным взглядом нашкодившего ребенка, который ждет, что скажет его мама.

– Ты даже не спросишь меня, с кем? – говорит он.

Я сжимаю зубы. Лишь бешено бьющаяся вена на шее показывает мое участившееся сердцебиение – и именно на нее устремлен взгляд моего скоро бывшего мужа.

– Мне все равно.

– О, дорогая, – он смеется, – если бы ты знала, с кем я был этой ночью, ты бы даже не назвала это изменой!

Что он несет? Почему меня должно интересовать, с кем он был?

– Кто бы это ни был, это не отменяет факта твоего предательства! – в сердцах произношу я. – Уходи.

Последнее слово я произношу с нажимом. С меня довольно.

– Жаль, – делано сожалеюще произносит он и проводит тыльной стороной руки по моей щеке. Я отворачиваю голову, чтобы не позволить ему это сделать. – К тому же, она сегодня придет на прием к Колокольцевым. Полагаю, ты была бы ей рада – ведь вы столько лет не виделись…

– Столько лет не виделись? – переспрашиваю я.

В груди начинает свербеть. Неужели это кто-то из моих знакомых?

– Да, – подтверждает он и отрешенно проводит пальцем по своему подбородку, – лет шесть, наверное.

Против моей воли в голове тут же начинают крутиться мысли: шесть лет? Значит, после выпуска? Но кого я видела там в последний раз? Слишком многих, почти всех одногруппниц. Неужели это одна из них?

Я не буду спрашивать. Я выше этого. Потому что я не хочу узнать, что этой ночью мой муж кувыркался в постели с кем-то из моих знакомых.

– Что ж, – отрешенно говорю я, – раз я не виделась с этим человеком столько времени, то обойдусь без встречи с ним и впредь.

– Ай-ай-ай, ей будет горько это слышать. Ведь она, в отличие от тебя, безумно жаждет с тобой повидаться.

Чтобы убедиться в своем триумфе?

– Меня это больше не волнует.

Я встаю.

– Будь любезен, выйди. Мне надо переодеться.