— Вы беременны, госпожа, сказала тихонько одна из них.

Я прикладываю руки к животу, чувствуя, как внутри пульсирует крохотное сердце, от которого расходится во все стороны тысячи нитей силы, защищающей меня.

А я-то наивно думала, что никто не заметит моего округляющегося живота. По крайней мере, пока я была в одежде, это можно было скрывать от других…

— Похоже на то, — говорю я шепотом. — Но не говорите никому, пожалуйста.

— Шило в мешке не утаишь, — с улыбкой говорит женщина.

Перед тем, как выпустить меня из купальни, на меня надевают длинный мягкий халат и даже дают мне маску, скрывающую мое лицо. Удивительная предусмотрительность.

Кармина уже ждет меня на выходе.

— Ну как? Я была права?

Сквозь прорези легкой тканевой маски я смотрю на нее и киваю.

— Я действительно заново родилась, спасибо — говорю я с улыбкой, и вдруг вижу, как глаза Кармины загораются инетресом.

Она подходит ко мне ближе и осторожно подносит руку к камню, висящему на моей шее.

— Откуда это у тебя? — спрашивает она и в ее голосе я слышу плохо скрываемое удивление.

17. 17

Я прячу камень подальше, сильнее запахивая полы халата.

— Это ничего, просто камешек, муж подарил.

Она задерживает на мне долгий взгляд и поджимает губы. Она смотрит на меня так пристально, что в конце концов я вынуждена отвести взгляд.

— Правда, — говорю я, чувствуя странную растерянность.

— Ты мне ничего не должна, Анна, — говорит, наконец, Кармина, — но врать не обязательно. Ты можешь скрывать свое лицо, но когда я слышу вранье, я распознаю его без ошибки.

— Но я…

— Брось, — говорит она и прикладывает палец к губам. — Пойдем, я подберу тебе что-нибудь подходящее из моих вещей.

***

— Ты так и не покажешь свое лицо? — говорит Кармина, после того, как полчаса подбирает для меня подходящий наряд, пока, наконец, не удовлетворяется, остановившись на легком зеленом платье, которое очень удачно скрывает мой округляющийся живот.

— Я…

— Чего ты боишься?

— Хотела бы я сказать, что не боюсь ничего, но это будет неправда.

— Я уже поняла, что ты не из пустынников. И я вижу, что носить платья для тебя не в новинку. У тебя руки аристократки и кожа такая, какой не бывает у местных, проводящих много времени на улице. К тридцати годам они уже походят на старух из за солнца и тяжелой работы.

— Я не знаю, кто я, — наконец, выдыхаю я, говоря чистую правду.

— Это как?

Кармина поправляет заколку у меня в волосах и вместе со мной смотрит на меня в зеркало.

— Не вижу твоего лица, но почему-то мне кажется, что ты очень красива.

Я понимаю, что теперь показывать лицо еще опаснее, чем до этого, когда во мне могли видеть только чумазую замарашку пустынницу. Теперь, с прической, в красивом платье я точно гораздо больше похожа на свое изображение на портрете, который распространяют люди, что хотят убить меня.

— Это не простой камешек, — говорит Кармина. — Я видела такие , и легко отличу пепельный кайденский изумруд от любого другого камня. В нем заключена большая сила. В магистериуме такие камни используют, чтобы запечатывать мощные заклинания. Вязкая структура этого кристалла способствует удержанию даже самых сложных печатей. А этот камень, кажется невероятно чистым.

— ОТкуда ты все это знаешь?

Кармина смущенно прячет глаза и умолкает. Пауза уже начинает становиться неловкой, когда она, наконец, говорит:

— До того, как встретить Диди, я общалась с одним магистром и почти стала адепткой, но судьба отвела меня, слава всем богам, от этого. Иначе Дерека я бы не встретила.

— Я думала, ты из этих мест.

— Из этих, но я еще в детстве сбежала и добралась до сердца империи, я всегда знала, что жизнь в трущобах этого поганого города не для меня. Лучше встретиться со смертью, чем прожить всю жизнь, не разгибаясь копошась в твердой земле на палящем солнце. Забавно, что судьба привела меня обратно и именно здесь я нашла свое настоящее счастье.